Квартира Шики Рёги

Шики открыла глаза и прислушалась. Раздался сухой щелчок замка, дверь открылась.
- Шики?
Закрыв глаза, она с недовольным мычанием перевернулась на другой бок, смяв подушку и почти накрывшись одеялом с головой. По звуку она поняла, что Кокуто поставил на стол пакет, расставляет на стол какие-то предметы.
- Завтракать будешь?
Шики снова промычала что-то неопределенное и повозилась в постели, чтобы он хоть немного ощутил свою вину за то, пришел так рано. Но вряд ли Кокуто этим проймешь. Вечно заявляется ни свет ни заря или будит своими звонками: сделай, пожалуйста, то, сделай это... Но Шики была рада его приходу. Почему-то она чувствовала себя неуютно, если он не приходил, и если даже бродила всю ночь, всегда просыпалась в это время и ждала, когда в двери повернется ключ. После того, что произошло в феврале, он около месяца провел в больнице, поэтому работы у него накопилось. Нередко он даже ночевал в офисе, забегая к ней утром с пакетами из ближайшего супермаркета и огромными тенями под глазами из-за бессонной ночи. То есть под одним глазом... Да, он, кажется, и сам был не против окунуться в работу с головой, а Токо только тому и рада – загрузила по самое не могу. Неудивительно, что его ранние приходы уже вошли у нее в привычку. А вот для Шики Рёги дел не находилось, все по мелочам, ничего серьезного. Безделье выводило ее из себя. И не только из-за обилия свободного времени.
Завернувшись в одеяло, Шики села на своей кровати, и зевнула:
- То, что моя квартира ближе к офису Токо, вовсе не повод забегать сюда позавтракать. Что там у тебя?
Этот вопрос одновременно адресовался и к завтраку и вестям от Токо, а они наверняка были, Шики видела это в сгорбленной над столом спине Кокуто: скучные неинтересные вести, обещавшие столь же скучную и неинтересную беготню по городу. Но, честно говоря, других дел у Шики всё равно не было.
Она встала, оставив одеяло на кровати, и потянулась. Солнце уже светило вовсю, веселыми теплыми квадратами падая на паркет. Шики протянула руку, сняла с вешалки светло-голубую юкату без подкладки, протянула руки сквозь прохладную ткань. Привычным жестом затянув оби, она повернулась к Кокуто.
- Для меня опять ничего? - она достала из холодильника бутылку воды и сделала несколько жадных глотков. Жара будущего дня уже медленно наполняла воздух, и треск цикад напоминал, что лето вот-вот перевалит за середину. Поставив бутылку на стол рядом с орудующим ножом Кокуто, она, прислонившись к косяку, некоторое время наблюдала за его действиями.
- Знаешь, у тебя талант… Ты какой-то кислый в последнее время или мне показалось?

- Нет. У Токо-сан сейчас творчесий запой. Настолько творческий, что всю ночь не спала, питалась одним растворимым раменом и сигаретами.
Кокуто, сама невозмутимость, стучал ножом, аккуратно и точно разделяя ветчину и листья салата на одинаковые порции. Шики даже стало почти жалко Аозаки Токо, не открывшую до сих пор истинный талант своего помощника по части бутербродов, и по-прежнему перебивавшуюся лапшой быстрого приготовления. Но  раскрывать ей этот секрет Шики не собиралась.
- Скукотища. - констатировала она, наблюдая, как пальцы Микии сгребают в охапку салат, затем отодвигаются, избегая ножа. Вещи в его руках не умирали, даже когда он разрезал их на части. Удивительно. Шики даже задумалась на секунду, каково это: резать и не убивать? Сама она уже скучала по рукояти ножа в своих пальцах, по удовлетворению, которое испытывала, вогнав нож в тело жертвы, даже по искушению сделать последний шаг… Сколько еще пройдет времени, прежде, чем она ему снова поддастся? Убийство Ширазуми Лио, не утолило в ней этой жажды, наоборот, за то, что он сделал с Кокуто, она бы с удовольствием убила его еще раз. И еще…
- Сомневаюсь, - ответила она на колкость Кокуто, и усмехнулась в ответ. - Я - плохой повар. Всё, к чему я прикасаюсь, превращается в груду мусора.
Шики посмотрела на Микию, на длинную, отросшую в больнице челку, скрывавшую левую половину лица. Сколько еще пройдет времени, прежде, чем у нее появится работа, и она узнает, что всё изменилось? На секунду он замер, задумавшись над ее вопросом, но потом снова, как ни в чем ни бывало, принялся складывать слоями сэндвич.
-   Тебе показалось, наверное. Держи. Придется сегодня походить, так что нужно подкрепиться.
- Так и думала. - Шики взяла бутерброд, и посмотрела на него так, будто видела его впервые и не знала, как к нему подступиться, и стоит ли вообще, -  Поручение от Токо? А… - отдав сэндвич обратно Кокуто, она вдруг скрылась в прихожей, но через секунду появилась снова с коробкой в руках. Поставив ее на стол, она выудила оттуда небольшую капельную кофеварку и две одинаковые чашки.
- Раз уж ты все равно появляешься тут каждое утро, я подумала, что от тебя будет больше пользы, если я куплю кофеварку. - Шики подвинула чашки к Кокуто, намекая, что именно он должен сделать, и снова взяла свой сэндвич.
- Так что мы ищем на этот раз?

Ой! - Кокуто всё-таки саданул себе по пальцу вместо ветчины, и совершенно по-детски слизнул выступившую кровь. Шики рассмеялась, всё-таки он забавный.
- Это не так-то просто. - Ответила она, попирая дверной косяк, - Я привыкла использовать нож по прямому назначению, даже странно использовать его для такой ерунды. К тому же я не понимаю, к чему тратить силы и время, если всё что нужно можно купить уже готовым в ближайшем супермаркете или ресторане.
Шики пожала плечами, совершенно искренне недоумевая, зачем готовить еду самому. В особняке Рёги обедами занимались специально обученные этому люди, а после двухлетней комы она и вовсе перестала чувствовать вкус еды. Она ела, чтобы насытиться, нередко вспоминая о еде, только заметив характерную слабость в теле. Все эти разговоры о вкусной и здоровой пище казались ей досужей болтовней. Но Шики нравилось наблюдать за Кокуто, как тот возится с ножом и овощами, неуклюже обрезая себе пальцы. И она вполне серьезно вознамерилась попробовать его творение, когда, притащив кофеварку, взяла в руки сэндвич, пока не заметила, что Кокуто, вместо того, чтобы проявить второй свой важный талант по части кофе, расплылся в совершенно дурацкой улыбке.
- Для этого я ее и купила. Ты чего такой довольный? Обычная … - Шики с недоумением посмотрела на Микию, который с той же довольной улыбкой, вдруг дотронулся до ее волос и, наклонившись, поцеловал в щеку, - кофеварка.
Она невольно дотронулась до щеки, где ее только что коснулись губы Кокуто, и с еще большим недоумением посмотрела на него. Но его виноватая улыбка, ее рассмешила.
- Кокуто, ей-богу, то ты кислый, будто лимон съел, то светишься, как лампочка. - Шики покачала головой, чувствуя неловкость и смущение. Такая глупость, но ей и самой отчего-то хотелось улыбаться. - И это, кажется, заразно. - И она снова покачала головой.
Заметив на столе сложенный листок, Шики развернула его. На нем была напечатана фотография маски, из тех что раньше использовали актеры театра Но. Женская демоническая маска. Шики, каким-то образом, сразу узнала, что это женщина. Женщина, принявшая демонический  облик из-за неразрешимых желаний и отчаяния. Выпученные позолоченные глаза смотрели куда-то в сторону, и казалось, были наполнены слезами и какой-то недоумевающей тупой болью. В оскале, который мог кому-то показаться устрашающим, Шики видела только агонию. А еще — страх и бессилие. Чем больше она смотрела на фото, тем меньше демонических черт она видела в этой маске.
- Это лицо женщины в истерике. У последней черты. Или уже ее перешагнувшей... - с удивлением сказала Шики, вглядываясь в листок, - очень мастерская работа. Неудивительно, что Токо ею заинтересовалась. И мастер ещё жив? - она скользнула взглядом по лицу Кокуто. Теперь, после созерцания этой маски, он почему-то выглядел особенно добрым и очень усталым.
- Она выглядит очень древней. Эпоха Эдо, может быть. Я уверена мой отец отдал бы за нее не только обе наши зарплаты, но месячный доход одного из своих предприятий.
Под удивленный взгляд Кокуто, она положила листок на место, и подвинула к себе приготовленный кофе.
- Не нравится мне она.

- По-моему, связи между людьми разрушают сами люди. - Шики пожала плечами, не собираясь, тем не менее, вступать в дискуссию. - А все остальное только предлог, чтобы их разрушить. Толку винить нож, в том, что им кого-то убили?
Сама она, не обладая сколь сколько-нибудь прочными связями с кем бы то ни было, не особенно интересовалась этой проблемой. Она даже в необходимости этой своей "социальной связи" — с электрической лампочкой —  временами сомневалась. Особенно, когда Кокуто начинал вести себя — так. Не удостоив ответом его глупый комментарий, она отхлебнула горячий кофе.
- Не интересуюсь. Просто знакома. В усадьбе Рёги есть несколько масок. - Она откусила большой кусок от приготовленного Кокуто сэндвича. Он их наготовил целую гору. - Чтить традиции Японии, в том числе интересоваться традиционным театром, входит обязательный список умений и навыков наследника Дома. После раздвоения личности и владения оружием, конечно.
Вытерев пальцем майонез с губы, и облизнув его, Шики посмотрела на Кокуто. Он, кажется, погрузился в какие-то свои размышления, тоже внимательно разглядывая фото маски. Наверное, выискивая те черты, о которых она только что говорила.
- Перешагнувшей...черту… - будто в подтверждение ее мыслей, произнес он. Шики почти увидела шестеренки в его голове, медленно но верные подталкивающие стрелку к ненужным ассоциациям. Черты, границы… Пустота. Неожиданно для самой себя она почувствовала раздражение. Захватив кружку со стола, она прошла через всю комнату и села на незастеленную кровать.
- Я не знаю, кто мастер. Это нам и предстоит узнать. Если она такая древняя, как ты говоришь, то вряд ли мастер жив. Я видел маску лишь мельком, мне сложно определить возраст антиквариата.
- Она выглядит древней, - поправила Шики Кокуто, - такое мастерство сейчас редко встречается.
Отправив последний кусочек сэндвича в рот и выпив остатки кофе, она поднялась и поставила пустую чашку на стол.
- Тебе не нравится эмоция, вложенная мастером в эту маску?
Шики посмотрела долгим взглядом на Микию.
- Звучит так, будто ты хотел спросить что-то другое.
Но после небольшой паузы она ответила:
- Нет, не нравится. Маска отвратительна, разве нет?
Обувшись в легкие дзори и взяв с полки ключ, Шики первой вышла за дверь.

- Даже момент за мгновение до пика физической и душевной муки, навсегда запечатленной в живописи или скульптуре, этот надрыв, может быть прекрасен и безупречен в своей отвратительной эстетике. - глубокомысленно изрек Кокуто, проворачивая ключ в двери. Шики, опершись на перила балкона, посмотрела на него с любопытством.
- Ты действительно так думаешь? Что момент боли и отчаяния может быть прекрасным? Не думала, что услышу от тебя такое, Кокуто. - Покачав головой, Шики улыбнулась. Ей редко удавалось поддразнить Кокуто, чаще случалось наоборот, поэтому теперь она была собой довольна. - Возможно, у нас больше общего, чем я предполагала...
-  И не говори мне, что речь идет только об искусстве, - бросила Шики, уже спускаясь по лестнице, - оно делает этот порок безопасным только и всего.
Она остановилась и посмотрела на Микию. На самом деле, она не думала, что он действительно может находить страдание прекрасным — по крайней мере в том низменном животном смысле, что имела в виду она. Для него, должно быть, "прекрасное" заключалось в глубине сострадания, которое вызывает в человеке изображение боли и агонии, а вовсе не жестокое удовлетворение от вида чужих мук. Но различие было таким шатким — едва ли мастер этой маски или любой другой художник мук человеческих сам мог провести черту между ними.
- Но я говорила не об этом. Эта маска обнажает, даже выставляет на показ то, что каждый человек хочет скрыть. Люди надевают маски, чтобы скрыть свое лицо, защитить свое истинное я, и спрятать от сторонних глаз какие-то свои пороки, эмоции и чувства, а маски театра Но не скрывают, а демонстрируют. Выставляют всё на показ. За такой маской уже не увидеть лица.
Солнце палило нещадно. Асфальт мягко проседал под подошвами дзори, когда Шики ступала по тротуару рядом с Кокуто. Они надолго замолчали, каждый задумавшись о своем, или просто жара не способствовала оживленному разговору. Маски всё не шли у Шики из головы. Есть ли в действительности граница  между тем, что мы называем своим "я" и масками, что мы носим? Особенно если маска, как та, на фотографии, выражает то, что ты чувствуешь на самом деле?

Музей изящных искусств. Около полудня.

Поплутав по коридорам с выставленными в них шедеврами, следуя неточным указаниям встречавшихся на пути служащих музея, Шики и Микия все же оказались перед нужным кабинетом. Усадив их в удобные кресла, на которые очень удачно дул сверху кондиционер, молодая девушка, по виду студентка, предложила им кофе, а сама убежала в поисках своего руководителя.
- Знаешь, Микия, я понимаю, что ты не особенный мастак ходить по этим длиннющим коридорам, но в некоторых залах я бы задержалась, - пробурчала Шики. Не то, чтобы она была ценителем искусства, но в музее оказалось куда любопытнее, чем она думала. Помимо японских традиционных выставок, они проковыляли мимо египетских саркофагов, изображений и статуй их богов, которые своей величиной и величием успели произвести на нее впечатление, несмотря на то, что Кокуто уже через минуту потащил ее к выходу. - Раз уж мы все равно здесь. - Шики небрежно повела плечами, делая вид, что не так уж и заинтересовалась.
- Бастет… - пробормотала она незнакомое название одного из экспонатов, - Ты знаешь кто это?
Но ответ на свой вопрос она получит не успела. На пороге возник мужчина в светлом деловом костюме. Пожав на западный манер Кокуто руку (бедняге пришлось встать) и поприветствовав их обоих японским поклоном, он уселся напротив них.
- Чем могу помочь?
Шики оглянулась в поисках обещанного кофе. В конце концов, это работа Кокуто - беседовать с искусствоведами.

Улыбнувшись девушке, когда та все-таки удостоила ее взглядом, Шики поднесла чашку к губам.
- Токо-сан? Аозаки Токо-сан? - уточнил человек в костюме, и после утвердительного кивка Кокуто расплылся в улыбке, - имел честь с ней познакомиться. Выдающаяся женщина, - он пригладил волосы ладонью, - что ж, рад буду помочь. Меня зовут Ямамура Хэйкити.
Его взгляд  скользнул по Шики, и ей пришлось тоже представиться.
- Рёги Шики. - в его взгляде мелькнуло удивление, он еще раз пристально на нее посмотрел, видимо, ожидая продолжения, но Шики безучастно уставилась в сторону. Ямамура-сенсей поджал губы, уязвленный пренебрежением с ее стороны, и взял в руки распечатку. Он надеялся на более тесное знакомство с наследницей Дома Рёги, которая столь неожиданно появилась в его кабинете, но эта высокомерная особа явно не была расположена к этому. Он сосредоточился на фотографии. Вопреки его ожиданиям на распечатке была не женская маска в стиле кукол Аозаки Токо, а "Они-онна" — маска демоницы. Ямамура некоторое время молча разглядывал маску, затем заговорил.
- Если не ошибаюсь, это "Шиндзя" - "истинная змея". - Он нисколько не сомневался в своих знаниях, но всегда вставлял в свою речь обороты неуверенности из вежливости к невежественному собеседнику. - "Грязные" глаза, зубы, отсутствие ушей - это признаки демоницы, окончательно утратившей человеческие черты, и приобретшей в своем безумии иную мудрость.
Ямамамура-сенсей аккуратно разгладил распечатку, поднял ее и взглянул на нее на расстоянии вытянутых рук.
- Насколько я могу судить по этой фотографии… Это великолепная работа. Сравнимая с лучшими образцами древности, выставленными у нас на втором этаже… Я был бы рад получить ее в свою коллекцию. - Он бросил взгляд на Кокуто, и усмехнулся, - разумеется, это не просьба. Но подержать ее в руках и выставить в музее, если согласится Аозаки-сан, я тоже был бы не прочь.
Он положил листок обратно на стол.
- Однако… - он отхлебнул кофе, и отставив чашку, сцепил руки в замок, - я понимаю, что именно заинтересовало Аодзаки-сан. Эту маску не найти ни в одном из существующих каталогов. - Ямамура-сенсей выдержал театральную паузу, - следовательно, это или артефакт древности до сегодняшнего времени неизвестный, что маловероятно, или работа очень выдающегося мастера. С которым я бы сам был бы не прочь потолковать. - Он усмехнулся, довольный своей шуткой, и подвинул распечатку Кокуто, - Я могу бы сказать примерное время ее создания, если бы увидел ее в живую, а так я могу только предполагать. Я могу назвать вам нескольких мастеров, занимающихся вырезанием масок, но едва ли хоть один из них может похвастаться такой работой. Все они принадлежат более или менее древним мастеровым кланам, возможно, от них вы сможете узнать больше.
Ямамура-сенсей ненадолго задумался. Он очень сомневался, что кто-то из этих мастеров знает больше, чем он,  если только речь не идет о каком-либо родовом секрете, однако существование этой маски уже само по себе предстояло собой некую тайну, от незнания которой Ямамура чувствовал себя неуютно.
- У нас должен быть список всех мастеров, что у нас выставлялись в разное время, со всеми адресами. Не думаю, что он так уж велик. Я попрошу Окими-сан помочь вам в этом. Однако, - его губы вновь растянула та же улыбка, что и в начале разговора, - я надеюсь Аодзаки-сан оценит мою отзывчивость. Я хочу знать, к каким результатам придет ваше маленькое расследование… Остальное мы обсудим с ней по телефону.
Он поднялся из-за стола.
- А теперь прошу меня извинить. Вы можете пройтись по музею или подождать здесь, как вам угодно. Окими-сан предоставит вам список. Рёги-сан. - он поклонился, - Мое глубочайшее почтение Вам и Вашему отцу.
Шики все это время просидевшая без дела, тоже поднялась и поклонилась, вежливо улыбнувшись.
- Рада знакомству, Ямамура-сан.
Ямамура-сан даже несколько опешил от такой разительной перемены. Сейчас она действительно выглядела, как благовоспитанная наследница древнего уважаемого японского рода, будто сошедшая с полотна Ямамото Сёуна. Несмотря на разгар лета, ее кожа была удивительно белой. Ямамура-сенсей еще раз поклонился, даже чуть с большим усердием, чем того требовал этикет, и удалился оставив странную пару в кабинете одних.

- Ммм… - промычала Шики в ответ на рассказ Кокуто, разглядывая статую, которая недавно ее заинтересовала. - Любопытный народ эти египтяне. Есть во всем этом нечто… - она с трудом подобрала нужное слово, - таинственное, что ли.
Шики медленно двигалась от экспоната к экспонату, подолгу рассматривая каждый элемент. Она и правда чувствовала во всем этом какую-то непонятную и притягательную древнюю силу. Высокие изящные боги с головами птиц и животных, ярко выраженный культ смерти и обещание бессмертия.
- А тут просто кошка, - она потянула Микию за руку, указывая на одну из статуэток. Сидящая черная кошка выглядела весьма величественно.
- Тоже Бастет, - прочитала Шики на информационной панели.
Они пошли в следующий зал. Кокуто так и не выпускал ее руку с тех пор, как они покинули кабинет Ямамуры. Шики чувствовала тепло, исходящее от его ладони, казалось, что оно достигает ее сердца. Должно быть, они выглядели, как пара на свидании, как обычные нормальные парень и девушка. Шики улыбнулась. Она чувствовала тревогу, страх, что эта иллюзия развеется, как дым, но даже если это действительно была только иллюзия и мечта, ей хотелось, чтобы она длилась, как можно дольше.

- Кокуто-сан и Рёги-сан? - нерешительно позвала их девушка, помощница искусствоведа. Окими-сан — кажется так называл ее Ямамура. Она отозвала их в сторону, чтобы не мешать другим посетителям музея и протянула Кокуто листок. Насколько смогла мельком разглядеть Шики, фамилий на нем было не так уж много.
- Ямамура-сенсей велел мне составить список мастеров театральных масок Но. Здесь все, кто когда-либо имел дело с нашим музеем. Наиболее выдающихся художников я поместила сверху. - Она заглянула в листок, который Микия держал перед собой и указала наманикюренным пальчиком в начало списка. Судя по взглядам, которые она то и дело бросала на Кокуто из-за своих очков, он явно ей очень понравился. - Морияма-сан принадлежит одному из самых древних кланов, они отсчитывают свою историю с эпохи Муромати. Кано-сан хорошо знаком с работами других мастеров и наизусть знает каждого мастера древности… - перечисляя достоинства каждого, Окими-сан указывала на соответствующую фамилию в списке. - Накамура Гэндо-сан, наверное, самый выдающийся мастер из ныне живущих. Его выставка имела колоссальный успех. - Ее глаза под стеклами очков блеснули. Кажется, она и сама была в восторге от той выставки. - Но, я не знаю, продолжается ли он делать маски. - ее голос стал тихим, она чуть приблизилась к Кокуто, будто собираясь рассказать секрет. - Дело в том, что у него погибла жена. Ужасная смерть! Какой-то подонок исполосовал ей все лицо. Это было в новостях в прошлом или позапрошлом месяце, не помните? С тех пор Накамура-сенсей, как говорят, очень изменился. Стал фактически затворником. Не уверена, что вы сможете с ним поговорить, но его адрес я тоже указала. Вот тут. - пальчик ткнул в третью фамилию в списке. - В общем, я посоветовала в первую очередь обратиться к этим троим, а если не повезет, то дальше по списку.

[NIC]Nakamura Gendo[/NIC] [STA]Мастер[/STA] [AVA]http://s2.uploads.ru/6zI54.jpg[/AVA]
[SGN][/SGN]
Дом Накамуры Гэндо. 14 июля, раннее утро

В замочную скважину попал только со второго раза. Повернул два раза, толкнул дверь. Она поддалась неожиданно легко, я едва не потерял равновесие, в последний момент сделав два неловких шага в квартиру. Ключ. Да. Я вытащил ключ, упал на высокий порог, тот самый на котором столько раз сидел, обуваясь, когда она желала мне доброго пути…  и толкнул дверь ногой. Она захлопнулась. Вышло слишком громко, как бы соседи снова не вызвали полицию. Чертовы манекены! Почему бы не оставить меня в покое? Чертовы ублюдки. В порыве гнева я попытался ударить кулаком об стену, но промахнулся, смазав костяшки о шероховатую поверхность стены. Я уронил голову на руки. Перед глазами завертелась карусель, сверкая огнями, и вызывая в желудке рвотные спазмы.
Я поднял голову и попытался сосредоточиться на ручке двери, но она никак не хотела собираться воедино, выплясывая в каком-то причудливом танце. Вытянув ноги, я сбросил с себя обувь. Нужно добраться до кровати, вперед по коридору, до моей огромной пустой кровати… Я должен был разбить ее в щепки. Должен разнести всё к чертовой матери. Всю эту ложь… Не доходя до спальни, я повернул в туалет и, рухнув на колени, любовно обнял унитаз, чувствуя, как выпитый алкоголь подкатывает к горлу. Желчь сжигает горло, тупыми спазмами скручивая желудок. Оттолкнувшись от унитаза, я упал рядом. Волосы прилипли к щеке. Я вытер тыльной стороной губы, и закрыл глаза. Мой мозг, отравленный алкоголем рисует мне картины: болезненные и фантастические. Она. Снова Она. Только Она.
Она улыбается мне. Губы приоткрывают ряд белых ровных зубов, застенчивые ямочки на щеках… О, Боже, я хочу видеть их снова. Я протягиваю руку...
От неудобного положения начала ныть спина, я проснулся. Черт знает сколько я времени здесь провел. Алкоголь чуть отпустил, но я все равное чувствовал опьянение и дьявольскую боль в голове. Я поднялся, опираясь о стену, нажал кнопку смыва. Вонь в замкнутом пространстве не позволяет толком вдохнуть. Мерзость. Я открыл кран холодной воды в ванной, и избегая смотреть на свое отражение, расползающееся паутиной трещин по стеклу, дважды ополоснул лицо. Я - это я, черт возьми, и никто у меня этого не отнимет. Это я… Я. Пусть я даже не уверен, что я знаю, кто я теперь...
Я рухнул в незастеленную постель, пропахшую потом, сигаретами и алкоголем, и закрыл лицо руками. Но чертов сон не идет, только тупая боль, заполняющая мой мозг причудливыми и фантастическими образами.

Время: 19.15

Я проснулся от того, что кто-то звонил в дверь. С тех пор, как ее тело закопали в землю, у меня было много посетителей. Полиция с бесконечными вопросами, те, кто претворялся друзьями и родственниками. Они не знали, что я ЗНАЮ ВСЁ, и продолжали приходить, говорить свои лживые слова, наполненные лживым сочувствием. Они не знали, что я был рад не видеть ее больше. И мне приходилось кивать, поддерживая их обман. Пока, наконец, их бесконечный поток не иссяк и я не остался один. С тех пор прошло две недели, и единственные лица, которые мне приходилось видеть за это время — незнакомцы в баре, которым не было до меня никакого дела. Опять раздалась трель дверного звонка. Я посмотрел на часы. Четверть восьмого. Утра или вечера?
Я встал, зашел в ванную сполоснуть лицо, затем подошел к двери. В искаженной перспективе дверного глазка стояли двое — парень и девушка.
- Чем могу… - голос отказывался слушаться меня, и мне пришлось прокашляться, чтобы извлечь из своего пересохшего горла хоть сколько-нибудь внятных звуков, -  помочь?
Я стоял на пороге, наполовину приоткрыв дверь, впускать их в дом у меня намерения не было. От яркости вечернего солнца у меня снова разболелась голова. Секунду подумав, я проверил карманы джинсов на наличие бумажника и ключей, и вышел за порог.
- Мне нужно в супермаркет, - голос был каким-то сиплым и свистящим. Я снова прокашлялся, но это не помогло. - Расскажете, что вам надо, по дороге.
Щурясь от солнца, я посмотрел на своих нежданных гостей. Парень – весьма заурядный, в очках, в с видом ботаника, но не из тех, от кого веет неуверенностью и немытыми волосами за километр, а вполне себе приятный  интеллигентный парень. Что-то в нем сразу к себе располагало. Наверное, он из тех, кто подбирает бездомных котят. Однако стоило мне проникнуться к нему симпатией, в мозгу что-то щелкнуло: не торопись с выводами, дружок, это приветливая улыбочка лишь… Парень чуть повернулся и челка сдвинулась, обнажая шрам через левый глаз. А очкарик-то не так уж прост. Испытал он, по крайней мере, в свои лет двадцать уже многое...
Я перевел взгляд на девушку в кимоно. Сегодня день фестиваля? А… черт его знает, какой сегодня день. Как бы там ни было, юката ей шла. Она держалась естественно в традиционной одежде, будто носила ее каждый день. Белая кожа, отточенные благородные черты лица. Было в ней что-то… Я встретился с ней глазами. Вопреки мои ожиданиям она не отвела взгляд, а так и смотрела на меня, спокойно и будто бы изучающе. Казалось, что она что-то понимает, что-то видит, чего не видят другие. Ее лицо напоминало маску Дзидо - вечного ребенка, застывшего между времен и полов, за пределами добра и зла, безмятежная невинность и загадочная мудрость. Мне захотелось коснуться ее лица. И мне казалось, что она позволит, потому что знает, что лишь маска. Маска, носить которую так же естественно, как кимоно.
Вернувшись с пакетом из супермаркета, я рухнул на скамейку в тени, и открутив крышку бутылки холодной воды опустил туда пару таблеток аспирина.
- Продавщица едва не вызвала охрану. - я горько усмехнулся. - Похоже, мой внешний вид оставляет желать лучшего. Простите, не подумал об этом.

Накамура-сан, в отличие от первых двух прославленных мастеров, оказался небритым и помятым алкоголиком. Но тем любопытнее он показался Шики. В разговоре она, разумеется, участвовать не стала, только поклонилась при встрече, с удивлением обнаружив, что Кокуто, всегда знавший с чего начать и чем закончить любой светский разговор, потерялся при виде смурного мастера. Завис между готовностью выразить ему свое сочувствие и желанием не затрагивать эту тему вообще. Сострадание - тяжкое бремя… Но Накамура, кажется, не заметил заминки, он вообще, кажется, мало что замечал вокруг себя.
- Он просто раздавлен горем. У него глаза человека, потерявшего себя. - сказал Кокуто, когда мастер скрылся в магазине. Шики внимательно посмотрела на него, и спустя некоторое время кивнула.
- Да, похоже, он потерял всё… - посмотрев себе под ноги, она провела носком дзори на земле черту. Нельзя сказать, что она не понимала, что чувствует мастер - безразличие, апатия, болезненная сосредоточенность на собственном страдании и злость - все это было ей знакомо, но она не хотела сочувствовать ему. Сострадание - удел Микии. Это не для нее.
- Пустоту можно заполнить. - произнесла она слова, сказанные ей когда-то Аозаки, продолжая "вспахивать" землю сандалией. - Нужно только найти чем.
Шики заметила интерес в глазах мастера, интерес художника - это могло стать для него выходом. Но она знала, что куда чаще выбор в таких случаях падает в пользу греха. Пустота жаждет еще большей пустоты, боль жаждет большей боли, грех влечет за собой новые грехи. И итог всегда один - саморазрушение.
На востоке громыхнуло, и Шики повернулась к Кокуто.
- Нам лучше поторопиться.
Вернувшийся из супермаркета Накамура, тем не менее, никуда не спешил. Он вообще, кажется, с трудом понимал, что вокруг происходит, или ему просто не было до этого никакого дела. Все эмоции, отражавшиеся у него на лице, напоминали уже трижды отразившееся от стен эхо, он словно забывал их на своем лице. Поэтому, с точки зрения Шики, все эти извинения и вежливость со стороны Кокуто были совершенно ни к чему.
- "Шиндзя"? - переспросил Накамура, взяв из рук Кокуто распечатку, но прежде чем развернуть ее, еще раз взболтал бутылку с водой и сделал пару глотков. - Да ничего, никакого другого "вовремя" в моей жизни всё равно не бывает. Да, это моя, - кивнул он, едва взглянув на фото, и отдал листок обратно Кокуто. - Надеюсь ваша начальница не выложила за нее слишком много, потому что никакая это ни старина.