Прошло всего несколько дней, но мне казалось, что они растянулись в недели и даже месяцы. Каждый день я просыпался на своем месте под окном в квартирке Кё в твердой уверенности, что вот сегодня я обязательно свяжусь с Аозаки и мы разберемся в том безумии, источником которого, кажется, был я сам. Но вскоре, примерно к обеду, на меня наваливалась отупляющая апатия. Хотелось просто плыть по течению и ничего не думать. Я бродил по городу, просто чтобы не сидеть в темном накуренном баре, а к вечеру всегда возвращался в эту подворотню, к мигавшей, словно маяк, неоновой вывеске. Завсегдатаи бара отпускали в мой адрес сальные шуточки насчет наших шур-мур с барменшей, но Кё их решительно пресекала, да они и сами затыкались, стоило мне посмотреть на них. Мне хотелось затолкать их шуточки им обратно в глотки, но раздражение и гнев быстро сменялись апатией, словно щелкал затвор фотоаппарата. Отчасти это состояние было искусственным. Я пытался понять, что со мной происходит, пытался понять причину своих припадков, но получалось так, что меня бесило все. За спиртное я браться не решался после той попойки, поэтому цедил из стакана просто тоник со льдом, без джина, лишь бы чем-то руки занять и оправдать свое торчание в этом баре. Когда расходились или разносились такими же забулдыгами последние посетители, Кё считала выручку, убиралась в баре и собиралась домой. Мы вместе ехали к ней, где разбредались по спальным местам и я вновь оставался наедине с самим собой. Что же я делаю... И каждый раз я себе клялся, что вот завтра я непременно пойду в офис к Аозаки, извинюсь перед ней и спрошу совета. Больше мне не к кому было обратиться. К Шики... мысли о Шики были для меня сродни детонатору. Я понимал, что мне не стоит видеться с ней, пока я не пойму причину своих психозов. Да и доктору не мешало бы позвонить. Но для этого нужно было бы вернуться в квартиру, а там наверняка Азака устроила наблюдательный пост, и... нет, сестру я видеть не хотел. Не после того раза, когда она видела меня таким... таким жалким и слабым.
Хотя, наверное, я таким и был.
В очередную ночь я помогал выводить пару пропойц из бара. Точнее выводил вышибала, а я держал им дверь, потому что я со своими помятыми ребрами пока еще был не в состоянии поднимать что-то тяжелее пакета с с формочками полуфабрикатов.
Офисмены уходить не хотели, несли какую-то чепуху заплетающимся языком, один все порывался вернуться в бар и попрощаться с Кё, поэтому приходилось его увещевать:
- Все, ребята, закругляемся. Кё тоже спать иногда надо, не только вам наливать. Все-все, Такуми-сан, у вас электричка через 10 минут, - я еле выпроводил настырного воздыхателя бойкой барменши и устало привалился плечом к открытой двери, вдыхая холодный ночной воздух. Вывеска раздражающе мигала над моей головой, заливая все неестественным ядовитым светом. Вышибала вернулся в бар, а я все еще стоял в дверях, пытаясь отдышаться от крепкого сигаретного дыма - куда уж там Аозаки с ее дешевыми сигаретами, в баре можно было топор вешать.
Краем глаза я заметил движение в подворотне. В пятно света горевшего тусклого фонаря выступила женская фигура. Почему-то сперва я увидел ботинки - необычно грубые для такого длинного одеяния. А потом... у меня потемнело в глазах. Красная куртка. Кимоно.
Я в оцепенении смотрел на Шики, она смотрела на меня, и на ее лице не отражалось ничего, как мне показалось.
- Шики... - я просто стоял и смотрел на нее, а она смотрела на меня, а над головой истерично мерцала ядовито-неоновая вывеска, словно в эпилептическом припадке.

- Микия, хреново выглядишь, - только и сказала Шики.
Я боялся смотреть на нее. Меня разрывали на части эмоции. И в первую очередь - ужас. Я хотел ее увидеть, я хотел поговорить с ней, извиниться, объяснить все, а вместо этого я стоял и боялся посмотреть ей в глаза. Я презирал себя в те секунды и не понимал, что с нами случилось, со мной. Все началось с моей лжи и трусости, с недоговоренности между нами. Это моя беготня, про которую мне твердили сестра, Аозаки, Кё - была всего лишь дурацкой попыткой сбежать от проблем, забыться, ни о чем не думать, я хотел и боялся увидеть Шики. И вот сейчас она стояла передо мной в этом вонючем проулке, где я едва не простился с жизнью, смотрела на меня, а я не решался поднять глаза. Вся наша ссора, нелепая и бессмысленная, отошла на второй план, это все уже было неважно. При этих мыслях во мне все взвилось - ведь Шики первая указала мне на дверь. Это все она виновата! Почему я должен и дальше это терпеть?!
Пальцы сжались в кулаки, я чувствовал, что накатывает новая вспышка ярости, которая может быть направлена на стоящую передо мной девушку. Я закрыл глаза, глубоко вдохнув, чтобы подавить рвущуюся из меня ярость, обиду и боль, клокочущие во мне словно, кипящий гной, когда услышал тихий голос Шики.
- Микия, прости меня.
Я уставился на Шики изумленным взглядом, широко распахнув глаз.
А она продолжала, глядя мне в глаза.
- Я люблю тебя. Прошу, вернись ко мне.
Кажется, у меня подкосились колени. Шквал кипящей ярости в моей душе отхлынул, словно волна после кораблекрушения, оставив после себя все покареженным, разрушенным и изувеченным. Я смотрел на ее любимое лицо и чувствовал, что на душе у меня у меня разливается невероятное тепло, которого я не надеялся уже когда-либо почувствовать. То, что Шики стояла здесь передо мной и сказала мне такие слова, означало, что... что я конченый идиот, дурак, кретин и ублюдок... заставил переживать дорогого мне человека и причинил ей боль. Знал же, что Шики слов на ветер не бросает.
- Шики... - я шагнул к ней, протянув к ней руку. - И ты меня... - начал я, как меня по спине чуть не стукнула открывающаяся дверь бара, из которого выскользнула Кё.
Ох неееет...
- Дверь, сигнализация и домой, байки, да, милый? - защебетала девушка, даже не заметив отступившую назад Шики.
- Кё... - начал я было, а она неожиданно чмокнула игриво меня в щеку, гремя ключами.
- Микия, ты чего стоишь столбом? Мне нужно закрыть дверь, топай пока к моей машине...
Я увидел взгляд Шики и понял, что все. Вот прямо совсем все. Словно я перестал существовать.
Шики отвела взгляд и развернулась, растворяясь в темноте грязного вонючего проулка.
Меня обуял ужас.
- Замолчи, Кё! Нет, Шики, постой! - беспомощно закричал я, отпихивая барменшу, и рванулся про проулку, задыхаясь от выстрелившей боли в ребрах. - Шики, прошу тебя!.. Ничего не было!
Компания в подворотне заржала еще громче, отвешивая сальные шуточки про мыльные оперы на помойке, а я бежал все дальше, натыкаясь в темноте на стены, оступаясь на грязном асфальте. - ШИКИ!.. - запнувшись об собственную больную ногу, я грохнулся на асфальт, не добежав до выхода из проулка шагов 10.
Меня колотило, я задыхался от ужаса и боли, переполнявших меня. Я думал до этого, что все кончено, то теперь было кончено абсолютно все. И что я второй раз самолично разрушил все, что у нас было, и потерял самое дорогое, что у меня было. Любовь и уважение Шики. В том последнем взгляде, что она бросила на меня, было разочарование и боль.
Стиснув до боли зубы, я ударил кулаком по асфальту в бессильной ярости. Я бил все сильнее и яростнее, пока не почувствовал, что рука у меня сейчас просто отвалится от боли, но при этом желая причинить себе еще большую боль, словно это могло вернуть Шики, стереть из нашей памяти этот проклятый эпизод под дверью бара... Надо было еще головой постучаться, жаль, не поможет... Кое-как я себя соскреб с асфальта и привалился к стене, прижав разбитый кулак к груди. Что же мы наделали... как это теперь все исправить...
Шею обожгло болью такой сильной, словно мне за шиворот упала раскаленная сигарета. Я вскрикнул от боли, прихлопнул загривок ладонью, но боль не унималась, она становилась лишь сильнее.

Пару часов назад звонила Азака. Мой блудный ассистент так и не объявился. Скоро уже неделя будет с момента ухода от Шики и их разрыва. А наложенная на него магия Лелль была подобна бомбе с часовым механизмом, отсчитывающей, сколько Кокуто осталось пребывать самим собой.
Сделав затяжку сигареты, я посмотрела в окно через строительные леса на постепенно гаснущие в темноте огни. Ситуация складывалась хуже некуда.
Я не стала расстраивать Азаку еще больше, ей и так крепко досталось. Девочка еще не обросла достаточной броней, чтобы стоически переносить подобные удары. А если она решила связать свою жизнь с магией, то подобное будет происходить часто. Подлые удары в спину. Интриги. Подставы. Жизнь магов мало чем отличается от жизни обычных людей, маги так же мелочны, эгоистичны, алчны и жестоки. Поэкспериментировать на человек? - запросто. С легкой руки несчастный мастер масочник превратился в безумного оборотня. Заставить человека замолчать? - проще простого. Добрейший парнишка, который и мухи не обидит, становится агрессивным психопатом с суицидальной тягой. Раздобыть Святой Грааль и принести ради него в жертву целый город? - накладно, но реально. Украсть у конкурентки разработку по созданию копии человека и его подобия? - кто не успел, тот опоздал...
Аозаки вернулась за свой стол и откинулась в кресле. Докурить и спать. Завтра нужно попробовать связаться с этим светилом науки, возможно, удастся вытянуть из него информацию про Микию и понять причину всех проблем. Ну кроме трудностей семейного быта с наследницей клана Рёги.
Загасив сигарету об край пепельницы, я поднялась из-за стола, собираясь отправиться к себе на этаж, когда ощутила, как кто-то сбил границу барьера. Чужое колдвоство срезонировало с моим охранным заклинанием. Кто-то вошел в здание.
Мой теневой кот с утробным мявом заворачался в густой тени за спинкой дивана и стал подниматься бесформенной пока что-то темной массой, мало сейчас напоминающий кота, скорее одно из моих чудовищ. Если этот гость незванный, ему придется отвечать за поздний визит к магу. Особенно если этот маг - женщина.
За дверью послышались тяжелые шаркающие шаги, и в дверном проеме показался Кокуто собственной персоной. Выглядел парень откровенно фигово, но все же лучше, чем когда я его видела в последний раз. В глаза бросилась нездоровая бледность его лица и синева под глазами, словно после тяжелейшей болезни. Вдобавок он прижимал руку к шее, словно испытывал боль.
Или испытывал?
- Успокоился? - сухо спросила я его, отдав приказ коту вернуться на место, но чудовище все еще ощущало чужую магию и жаждало крови.
- Токо-сан... - каким-то дребезжащим голосом выдавил Микия. - Извините...
- Ну если ты хочешь, конечно, тратить время на извинения, я не буду тебе мешать и разрешаю загладить свою вину, - покивала я, прислонившись к спинке дивана. - болит клеймо Лелль, да?
Я не злорадствовала, лишь констатировала факт. Если бы кое-кто не упрямился и не истерил, я смогла бы раньше понять причину происходящего с ним, а не дожидаться, пока запустится этот маховик, каждый махом приближающий его к концу.
- Помогите мне... - он двинулся ко мне как сомнамбула, и по его лицу я поняла, что случилось что-то плохое. Хуже некуда, я бы даже сказала.
- Что случилось? - я указала жестом на диван. - Куртку снимай.[NIC]Aozaki Touko[/NIC][AVA]http://s2.ipicture.ru/uploads/20130621/aEcxg4P4.jpg[/AVA][SGN][/SGN]