Я не пошел домой. После этого разговора у Токо-сан меня трясло, хотелось затеряться где-нибудь и чтобы ни Азака со своими причитаниями, ни Аозаки со своими беспардонными нотациями не лезли ко мне. Нога совсем не гнулась, идти было больно, поэтому я похромал до ближайшей автобусной остановки и забрался в первый попавшийся автобус, лишь бы только подальше отсюда. В левый висок точно вкручивали шуруп, и эта растекающаяся под черепом боль отстреливала даже в относительно здоровый глаз, что на ярком солнце было особенно мучительным. Я старался ни о чем не думать, не проигрывать в голове недавний разговор, потому что стоило мне сконцентрироваться на какой-то мысли, от спазма головной боли у меня к горлу подкатывал липкий комок тошноты.
Плюхнувшись как бревно на скамейку на какой-то остановке, на которой я вышел наугад, я откинул голову назад и прикрыл глаз.
Когда ты в последний раз по-настоящему злился?
Я дернул головой, вырываясь из болезненного забытия. Возле скамейки стояла стайка школьниц. Увидев мое движение, они резко отвернулись и поспешили уйти. Я только криво усмехнулся, насколько позволяли разбитые губы. Наверное, я выглядел не слишком приятно. Плевать. Не нравятся, пусть не смотрят.
Но долго так высидеть все равно не вышло. Ко мне обратился патрульный, справившись о моем самочувствии.
- А то не видно! - огрызнулся я, со стоном собирая свои болящие кости со скамьи. Пожилой полицейский озадаченно уставился на меня, но я уже проковылял мимо. Здесь слишком много людей... Они текли вокруг меня нескончаемым потоком, говорили все одновременно и вразнобой, это отдавалось гулом в голове, и я ощущал себя обломком кораблекрушения после шторма, который обтекали эти массы. А мне хотелось раствориться в этом потоке и затеряться. Одна мысль цепляла другую.
Если тебя напрягает мое общество, у тебя всё еще есть твоя квартира.
Я почувствовал, что меня снова трясет, почти озноб, который усиливался.
Моя квартира превратилась в проходной двор. А я даже не помнил, есть ли у меня с собой ключи. Единственные ключи, что я помнил, были ключами от квартиры Шики, что я оставил на коридорной полочке.
А что если так, Микия? Разве я не говорила, что я чёртова свихнувшаяся убийца?
Я смоткнулся, больно оступившись. Аозаки искренне уверена, что в разрыве виноват я. Почему она с Азакой смеют судить меня? После всего, что я для нее сделал?! Я почувствовал, что у меня кривятся и дрожат губы, и рывком двинулся вперед. Почему-то мне казалось важным продолжать идти, двигаться, словно в этом заключался какой-то смысл моей ставшей пустой жизни. Очень четко чувствовалось разделение жизни на ту, что была с Шики, которой было подчинено все мое существование, и на ту, что была сейчас. А что было сейчас? Я и сам не знал.
Как и то, когда успело стемнеть. Ноги сами меня привели к квартире Гакуто. В былые времена я покрывал приятеля, когда ему нужно было залечь на дно. Главный плюс моего приятеля - он никогда ни о чем не спрашивает. Сам Гакуто собирался на какую-то встречу, был слегка под градусом, и даже ничего мне не сказал. Только присвистнул и хлопнул по плечу, отчего я чуть не свалился.
Гакуто той ночью не появился, я все время почти спал и старался ни о чем не думать. Иногда я просыпался и начинал шарить по дивану, но натыкался лишь на спинку, и горло сжималось, отчего становилось тяжело дышать и больно в груди.
В холодильнике нашлось пиво и чипсы. Когда вечером следующего дня вернулся Гакуто, я допивал уже четвертую банку. Я редко пил алкоголь, поэтому к четвертой банке меня уже здорово развезло.
- Никогда тебя таким не видел, - признался Гакуто, выгрузив сумку у дивана.
- Привыкай. - буркнул я, смяв упаковку из-под чипсов.
- Что случилось-то?
- Не твое дело.
Гакуто озадаченно на меня уставился и присел напротив на край стола. Меня это начинало злить, пульсирующей болью ввинчиваясь в виски и куда-то под рассеченную Ширазуми бровь.
- Если ты что-то натворил, должен же я знать, как от Рёги отмазываться и твоей сестрицы, - а вот это было ошибкой.
- ЗАТКНИСЬ. - я рывком поднялся. - Не смей...
А что не смей-то? Я и сам не понимал, с языка сорвалось раньше, чем я смог осмыслить.
Гакуто похлопал глазами, почесав подбритый затылок.
- Забудь. - я похромал к выходу на нетвердых ногах и громко хлопнул дверью.
Кажется, я опять убегаю. И мне уже совсем некуда идти...
Я снова ковылял по темным улицам ночного Токио, ежась на прохладном осеннем ветру. Моя куртка мало давала тепла, а все мои вещи остались у Шики... Почему-то ноги сами привели меня к тем зловонным подворотням, где меня побили эти ублюдки, сам не знаю почему. Добавки захотел? Черт его знает... После 4х банок пива мне было как-то это все параллельно и нестрашно, словно происходило не со мной.
В памяти всплыл женский голос и смутные очертания лица. Молодой, громкий. Эта женщина спасла меня, а я даже лица ее не помню. Что она делала здесь? Почему полезла в груду мусора?
Остановившись перед неоновой и яркой вывеской бара, я смутно вспомнил, что я здесь уже был. Это случилось здесь? Я даже повертел головой, озираясь в поисках той гоп-компании. Вспомнив ощущение "розочки" в руке и истошный визг лысого, я удовлетворенно улыбнулся.
Все же пива мне определенно было маловато. Хорошо, что бумажник остался при мне и гопота не догадалась его подчистить. А сейчас мне было просто жизненно необходимо еще что-нибудь выпить, потому что эти жалкие банки с пивом не в состоянии были заглушить то булькающее у меня на душе дерьмо.

Здесь было так накурено, что у меня запершило в горле. Впрочем, судя по запаху, травку тут не курили и на том спасибо. Толкнув дверь, я вошел в темное душное помещение, наполненное голосами, низко бухающей музыкой, а в уши уже врезался звонкий женский возглас.
Я повел головой на голос, разворачиваясь всем корпусом к стойке, за которой стояла девушка. Да, так и есть. Это она. Неудивительно, что их пути пересеклись у той помойки в подворотне.
- Какие люди! Приятель, да ты самоубийца, как я погляжу... - с явным удивлением протянула девушка.
- Мне это давно говорят, - криво усмехнулся я, с трудом взгромоздившись на высокий табурет в углу, куда не попадал тусклый свет барных ламп.
- Впрочем, те мудаки небось еще в больнице отлеживаются. Что будешь пить, красавчик? - примерно так же я рассудил, хотя в моем состоянии, по-моему, у меня чувство самосохранения вообще отключилось.
На вопросе о выпивке я слегка завис. Что обычно пьют в подобных барах?
- Пиво. На ваше усмотрение... - сцепив забинтованные пальцы поверх матовой от времени столешницы стойки, я уставился на свои руки. Безжалостная память опять подсунула ненужную ассоциацию, которую я оставил у Шики вместе с ключами на полочке, прежде чем уйти. От боли свело скулы - оказывается, я так стиснул зубы, что отдалось в кровоподтеках.
- Спасибо...что помогли мне, - сказал я девушке, когда она подошла ко мне с моим заказом. Я смутно помнил, что, вроде бы, резко ее выставил из ванной, когда она зашла узнать мое состояние. Кажется, я ей нагрубил... я уже ничему не удивлялся, тем более что тогда все проиозошедшее было для меня как в тумане. - Если на Хоккайдо такие люди, то надо туда переезжать, - неуклюже пошутил я и натянуто хохотнул.

- Виски со льдом? - повторил я с некоторым сомнением, которое тут же растворилось где-то в глубине моего одурманенного пивом и крепким табаком разума. Хотя, наверное, это самый оптимальный для меня сейчас вариант. Алкоголь поможет забыться и расслабиться хотя бы ненадолго и не путешествовать по недрам воспоминаний. Надо постараться концентрироваться на настоящем и поменьше думать, потому что стоит подумать о чем-то другом, меня накрывало.
- Ладно, давайте. На стакан мне хватит, - мельком взглянув на ценники в карте, стандартные для этой категории заведений, я с трудом выпрямился и подтянул болящую ногу. Но денег было не так уж много, как хотелось бы.
Я взял запотевший стакан и сделал глоток. Невольно сморщился, чем вызвал хохот завсегдатаев бара, заметивших гримасу на моей физиономии. Ко вкусу нужно привыкнуть. Как-то так получилось, что в своей жизни я мало пил алкоголя. А с недавних пор некоторые его эффекты напоминают мне наркоту, которой меня накачал Ширазуми...
При мысли о Ширазуми я сделал хороший такой глоток, и виски показался мне водой.
Какой-то подвыпивший мужик попытался подтвердить слова симпатичной барменши о большой дружной семье такими же семейными объятьями, и я едва сдержался, чтобы не отпихнуть его. Да что же... не надо ко мне ЛЕЗТЬ! Но девушка явно заметила мое желание приложить любвеобильного и осадила его. Я выдохнул, разжав кулак. На ладони отпечатались следы ногтей. Отпив еще виски, я посмотрел на барменшу, которая профессионально крутила меня на выпивку и оставить еще денег в качестве пожертвования бару.
- ... но, знаешь, что я думаю, братишка? Один добряк на сотню мудаков - это уже охренеть как много. Ну так угостишь даму напитком?
Я посмотрел в ее хитро прищуренные глаза и невесело усмехнулся, задержав во рту терпкий напиток.
- Да. Много... Ну если ты выпьешь со мной, - я чуть наклонился вперед, поболтав льдышки в стакане. - то угощу, - невольно подстроился я под ее манеру говорить и перешел на фамильярное обращение. Почему-то ее бесхитростные рассуждения на тему добряков и мудаков снова всколыхнули в душе гладь вонючего омута. Положив на стойку бумажку, явно номиналом превышающую стоимость напитка, я выпрямился и сделал еще один хороший глоток.

Кажется, меня накрывало. Сказывалось отсутствие опытов потребления крепких напитков, ослабленность и голодный желудок. Виски действительно расслаблял, становилось чуть легче, словно ослабили тугой узел в груди. Ненадолго, я это знал. Потом все вернется, прибавится мерзость похмелья, когда пиво мешают с виски, а такой цыплячьей дозы мне за глаза хватит. Но пока я ни о чем не думал, смотрел на маневры барменши, слушал ее звонкий задорный голос, так не похожий на сипловатый мальчишеский голос Шики, и растворялся в клубах сигаретного дыма.
- Ты знаешь толк в выпивке, - согласился я, подперев гудящую голову рукой, равнодушно следя за скользящим по шее барменши к вырезу футболки кубику льда. Внутри что-то опять сдавило и я отвел взгляд. Глупо было бы открещиваться от химических реакций, возникающих при взгляде на заигрывающую с окружающими мужчинами молодую симпатичную девушку, но только вот у меня эта тема тоже была болезненной. Мне мучительно не хватало Шики, во всех смыслах слова. И чем дольше я здесь сидел, тем больше я это сознавал.
- Рискуешь, - только и сказал я, вытерев губы тыльной стороной забинтованной руки. - Здесь есть вышибалы? - девчонка действительно была симпатичная, а таким неосмотрительным поведением она могла навлечь на себя беду. Мне что-то слишком явственно вспомнилось, что сотворила банда подонков с Асагами Фуджино. Эта, конечно, себя в обиду не даст, но все же...
- Итак, зачем ты здесь, братишка? Не похож ты на здешних, хоть убей. И сестренка твоя ведь из благородных, а? - тем временем спросила бойкая барменша, повернувшись к нему.
- Благородных? - я невесело усмехнулся. - Из воспитанных, если ты об этом. Я не знаю... - я повел головой, тоскливо оглядывая помещение бара. - Наверное, мне нужно затеряться. И ни о чем не думать... - прислонив холодный почти опустевший стакан к покрытому испариной лбу, я прикрыл глаз. - Не хочу никого из них видеть... - ни Азаку, ни Аозаки. С этими их упреками и нотациями, словно это мне нужны были лекции и вправления мозгов.

Я вытер влажный лоб ладонями и посмотрел на барменшу с благодарностью, все же она уже второй раз предлагает мне помощь. Боюсь, что у меня даже на самый дешевый мотель не хватит, особенно после того, как просадил в этом баре больше, чем тратил за 2 недели питания в университетской столовой.
- Спасибо. Меня зовут Кокуто Микия, - пора бы уже было назвать свое имя. "С дурацкой фамилией как у французского поэта", - вспомнились мне вновь слова Шики, и на моя личная помойка на душе снова начала побулькивать.
Вроде бы как придя к этому уговору, я откинулся на стену и стал допивать уже изрядно разбавленный подтаявшим льдом виски. Как она там говорила?.. Третий этап послевкусия?
То ли в баре было так накумарено и душно, то ли действовал алкоголь, но мне становилось жарко, словно в самую душную ночь в июле, когда одежда и простыни липнут к коже, а челка липнет ко лбу. За происходящим в баре, за собирающими выпившими до разной степени опьянения  работягами я наблюдал отстраненно и равнодушно. Все же алкоголю на время удалось приглушить это ощущение катастрофы, когда кажется, что весь мир того и осыплется грудой битых осколков. Странное пугающее ощущение... может, меня приложили по голове сильнее, чем я думаю?
Когда девушка откинула крышку стойки, закончив прибираться, я неуклюже слез с табурета, чуть не загремев при этом на пол из-за затекшей больной ноги, но удержался за стойку, виновато улыбнувшись Ке.
- Все же виски для меня крепковат, - пошутил я, сморщившись от боли в треснувших ребрах, болезненным спазмом прокатившейся по телу. А ведь мастер Накамура тогда, в тот день, что он напал на Шики в мастерской, тоже пил виски. Основательно выносит, похоже. То, что мне сейчас нужно.

Я только усмехнулся на слова Кё про сравнения крепкого алкоголя с диким зверем. Она, по всей видимости, не сталкивалась с дикими зверями. И дай бог, не столкнется... Я поймал себя на мысли, что я снова потираю шею. Ширазуми... При мысли о нем у меня гулко застучал в висках пульс и сжались пальцы в кулаки. Это все из-за него... Если бы он не вернулся, мне не пришлось бы лгать Шики. Ничего бы этого не было... Наверное. А ведь в какой-то миг я обрадовался, что семпай жив. Что Шики не убивала никого... Ааа, да что уж... - я с досадой запустил пальцы в волосы, стиснув челку и накрыв ладонью левую сторону лица. Все было зря...
Может быть, ты обманываешь сам себя?
Я чуть подотстал от идущей впереди барменши и стиснул кулаки, снова задыхаясь от нахлынувшей бессильной боли и ярости. Головная боль усилилась, острой вспышкой стрельнув в висок и мою пустую глазницу, да так, что я пошатнулся, схватившись за стену. Даже сейчас, когда все было кончено, она мучила меня, я ощущал, что меня опять разрывает на части этот клубок противоречивых жутких эмоций, усиленных опьянением. Черт... еще эта девчонка заметит и тогда черта с два получится, по ее словам, перекантоваться день вдали от настырных магичек, разрушающих чужие жизни. Отдышавшись, титаническим усилием задавив эту вспышку гнева, я медленно двинулся вперед.
Девушка тем временем запрыгнула в свою машину. Я протиснулся за ней в салон, хмуро глядя за ее манипуляциями.
- Надеюсь, у тебя найдется еще что-нибудь выпить? - спросил я, повернув к ней голову, чтобы видеть ее лицо. Потому что если я не вырублюсь, то еще чего-нибудь натворить могу. Но в этот момент Кё газанула так, что я поперхнулся последними словами и неуклюже зашарил рукой в поисках ремня безопасности, скривившись от сильной боли в ребрах. Этот болевой шок едва не накаутировал меня и про ремни безопасности пришлось забыть. Гоняла барменша как заправская стрирейсорша, а я еще на Аозаки жаловался. Удивительно...
- Ты же виски пила! - прошипел я сквозь сжатые зубы, морщась от боли. - Остановят копы - ночевать будем в участке. Не гони так!
Хотя если бы за руль сел я, то мы бы вообще никуда не уехали - перед глазами все плыло, текло и теряло очертания, что не могло не сказаться на координации.
Поэтому чтобы подняться на третий этаж к квартире Кё, мне пришлось приложить максимум усилий. Похожая планировка, почти такого же размера, только более захламленная, с торшерами вместо верхнего света, квартирка показалась еще меньше. Но меня, по правде, меньше всего волновал порядок в чужом доме. Мне хотелось умыться, коль душ был непозволительной роскошью, и сесть, чтобы не опозориться и не свалиться, когда нога меня подведет окончательно. Я и так неудачно запнулся, стаскивая кроссовки, и вынужден был ухватиться за Кё.
- Черт... Где здесь можно умыться? - ну заодно и разложенный диван закинет, чего лишний раз смущать хозяйку квартиры. Сшибая углы, я поплелся в крошечную ванную и поплескал себе в лицо холодной воды, чтобы хоть немного прояснить туман в мыслях. При этом малость промазал, поэтому когда вышел из ванной, видок, наверное, был такой, словно я перепутал кран с душем. Или... в самом деле перепутал?.. Волосы облепили лоб и щеки, рубашка противно липла к телу, но это были мелочи по сравнению с тем, что могло быть.

Вряд ли после берлоги Токо меня можно было еще как-то впечатлить, тем более что квартира у Кё была далеко не самой запущенной. Хотя чем-то неуловимо напомнила мне квартиру Гакуто, где я отсыпался сегодня. Вот уж кто не заморачивался удобствами и уборкой холостяцкого логова.
Вот если бы она про обнимашки не сказала, выделив это, я бы даже не подумал. А так словно впервые задумался - КАК это выглядит со стороны, когда девушка приглашает незнакомого парня в дом. Пусть и не прибранный, по ее заверениям.
- Здесь пахнет домом, - я и сам не знал, почему я это сказал. Может, на контрасте с пустой квартирой Шики, которую я так и не смог обжить. - Уютно, - я пошарил рукой, нащупав стеллаж на стене, и на него оперся, придерживая себя в вертикальном положении. Перед глазами все бодро шло кругом. Я в жизни так не напивался. Даже стоило мне закрыть глаз, карусель продолжалась у меня перед внутренним взглядом. - Думаю, тормозить уже поздно, так что баиньки я еще успею, - я рассмеялся, но смех получился нервным, что вкупе с мокрой головой и противно прилипшей к телу футболкой выглядело совсем уж странно. Стащив очки, я стал вытирать их футболкой, подслеповато щуря глаз.
- Я не увидел гостевых полотенец, - пояснил я. Лица Кё я не видел, лишь отмечал ее передвижения по комнате и слышал звон стаканов. Это худо-бедно объясняло мой мокрый вид. Не говорить же ей, что я подумал о полотенце только после ее слов?
Надев очки, я подковылял к дивану и попробовал сесть на него, но больная нога сгибаться не хотела и я неуклюже плюхнулся на диван, от удара об спинку громко шикнув от боли. Неуклюже сжав пальцами колено, я потер его, пережидая нудь.
- Рис долго. А пару тостов бы я съел, - признался я, повернув откинутую на спину дивана голову к барменше и приоткрыв глаз. - Или работающие женщины перебиваются перекусами и не готовят? - мне стало чуть полегче, на диване  было мягко и хорошо сидеть, и я ощутил слабое удовлветворение, почти удовольствие от своего положения. А всего-то и надо было - просто сесть на диван и расслабиться, чтобы побои поменьше болели. Неуклюже пододвинувшись к кипе подушек, нагроможденных одна на другую, я освободил место для Кё.

Я внимательно следил за манипуляциями Ке и первым делом цапнул со стола сэндвич. Я только сейчас осознал, насколько я голоден.
- Я тоже для себя готовить не любил. Другое дело если для кого-то... - я замолчал, прогоняя назойливый образ Шики, жующей сэндвич, порезанный мной, утром у своего кухонного стола. Увлекшись сэндвичем, я даже про стакан с виски забыл, о чем радушная хозяйка не преминула мне напомнить, взяв свой со стола. Даже под градусом Ке действовала точно и проессионально.
Девушка откинулась рядом на спинку дивана, потягиваясь заводя руки за спину, и я осознал, что перестал жевать и куда-то совсем не туда смотрю, а именно на обтянутую тонкой маечкой пышную грудь девушки. Сглотнув остатки сэндвича, вставших в горле комом, я отвел взгляд, но стало все равно жарко, даже капли пота на лице выступили. Я рассеянно смахнул их забинтованным запястьем, но жар из тела никуда не уходил. И я смутно понимал его причину, хоть и старался не обращать внимания.
- Не знаю, я не считаю занятую девушку ломовой лошадью. Не стоит на себя наговаривать, - я взял со стола граненый стакан с виски и сделал большой глоток. Спиртное уже изменило свой вкус и было пеочти неприятным. Но с каждым глотком мне словно становилось проще и как-то свободнее дышалось.
- О! Я забыла про лед! - Ке подорвалась с дивана и убежала к холодильнику. Я без лишних слов подставил стакан, потому что лед мне бы сейчас не повредил. Даже умывание холодной водой не скрывало лихорадочных пятен румянца на пылающем лице. Наверное, на лице можно было запечь яичницу...
-... и  Кстати, тебя что, совсем не впечатлило мое представление в баре? Я старалась, - девушка обиженно надула губы и принялась снова обсасывать льдышку. Я в ступоре наблюдал за движением ее губ, обхватывающих прозрачный квадратик. Черт побери...
- Это было забавно, - согласился я. - Думаю, в тот момент каждый сожалел о глубине выреза майки, - я облокотился об спинку дивана, но взгляд все время сползал на вышеупомянутый вырез. Впрочем, майка и так не скрывала очертаний соблазнительных форм Ке.
- Иногда думаю, что стоило бы вернуться...  Ну, домой... Но там же скучища. Да и не поймут меня там теперь. - продолжала Ке, так же потягиваясь по-кошачьи. Словно прекрасно знала, что так предстает в более выгодном ракусре.
- Редьку выращивать? Думаю, это не для тебя, - я моргнул. На какой-то миг мне почудилась в этой непринужденной свободной позе, в наклоне головы Шики, сидевшая так обычно на диване в офисе. В душе словно гнойный слизень шевельнулись досада и злость. Надеюсь, ей сейчас там не одиноко в СВОЕЙ квартире. - Это... было бы слишком просто... - словно какие-то свои мысли вслух пробормотал я, думая явно не о редьке и Хоккайдо.

- Это точно. Мама с папой в отличие от здешних пропоиц не считают умение опрокидывать бутылки в стакан - офигеть каким достижением. И уж точно не считают это достойной профессией, - пьяно хихикнула Кё, вытянув к столу ноги. Короткие шорты едва прикрывали ее бедра, и я словно впервые для себя осознал, что не за жизнь она со мной говорить хочет. Ее явно не смутили следы побоев, рубец через пол-лица...
Я отвел взгляд и уставился на стакан виски у себя в руках, к моему удивлению, уже опустевший почти наполовину. Я почти не слушал, что она говорила. У меня все плыло перед глазами, я прислушивался к своим ощущениям, вполне определенным и закономерным, как и результат, этой встречи. Я никогда в жизни так не напивался, и мне это чувство, с одной стороны, нравилось, потому что на многие вещи начинаешь смотреть шире, под другим углом, а с другой, ты ощущаешь раздражающую беспомощность, словно маленький ребенок или...калека. Что-то сродне я ощущал тогда, на складе, когда Ширазуми накачал меня наркотой. Похоже, да, но в то же время это не шло ни в какое сравнение с происходящим сейчас. Тогда я едва себя осознавал, все происходящее было как в дурмане боли, пульсировавшей в мозгу, но при этом боль и пытки ощущались как нечто ирреальное, словно я наблюдал за всем со стороны. И всего лишь одна мысль: "Шики..."
Перед глазами все передернула багровая пелена, пальцы стиснули стакан с виски, а слегка заплетающийся звонкий голосок барменши уплыл куда-то вдаль, заглушенный тяжелым буханьем пульса в висках. Эта девчонка болтала рядом, открытая, доброжелательная, кокетливая и действительно соблазнительная, ее теплое колено касалось моего бедра, маечка едва прикрывала полоску бледной кожи на животе, а я думал о Шики. Как сжимал ее в объятьях там, на складе, всю оборванную и в крови, а она - чуть ли не впервые - обняла меня в ответ и всхлипывала мне в плечо.
Я на автомате отхлебнул еще этого ставшего уже окончательно противным виски, который Кё назвала "напитком богов" и едва сдержался, чтобы не поморщиться. Больше никакой нежности, никакого сожаления я от этого воспоминания не ощущал. Меня затопила злость, переходящая в гнев. Она всегда "снисходила" ко мне, это никогда не были равные отношения. Она позволяла себя обнимать, целовать, а потом плюнула мне эти слова в лицо, что я все время ей вру. Так может, она даже в постели притворялась и делала мне одолжение?! Я безумно любил ее, любовь к ней спасла меня тогда, заставив выжить после наркотика и ранений. ВОзможно, Шики тоже меня любила. Вот только это ей не абсолютно не мешало оставлять меня позади, не считаться с моей волей и желаниями и делать все, что ей вздумается. Тогда, на стройке, она ударила меня по ноге, чтобы вывести из строя и уйти. Она знала мое слабое место, видела шрам на ноге, и хладнокровно этим воспользовалась. Ну почему она никогда не понимала меня? Зачем она так поступала со мной? Перед глазами снова вспплыла та картинка из мастерской Накамуры. Вот черт! ЧЕРТ!
- Хочешь меня, Микия? - неожиданно ворвался в поток моего безумия голос Кё. Она наклонилась ко мне, касаясь мягкой грудью моего плеча. Приоткрытые губы были так близко, что у меня пересохло в горле. Микия... Обращение по имени резануло по слуху, так меня называли только Азака и Шики. Это было... слишком личное.
Я посмотрел в карие глаза барменши, призывно глядящей на меня.
Я сам не понял, что произошло. Кажется, я почти бросил стакан на стол, по крайней мере, я помнил громкий стук стекла об деревянную поверхность стола и виски, выплеснувшийся мне на пальцы. А я уже впивался в губы этой девчонки, навалившись на нее, почти повалив на диван, шарил руками по ее телу. Нащупав край майки, задрал ее наверх до самой шеи, чтобы не мешала. Этого мне показалось недостаточно, моя ладонь протиснулась под ажурное белье и сжала ее мягкую грудь. От ощущения теплой нежной кожи, горячей твердости соска, упершегося мне в ладонь, у меня попыло перед глазами, я задохнулся, тяжело выдохнув прямо сквозь поцелуй.
Что если бы она увидела это?

Она обхватила меня за шею, подалась мне навстречу, прогибаясь в спине, реагируя на каждое мое прикосновение. У меня голова шла кругом, пульс бухал в ушах так, что я словно оглох. Меня охватило странное дикое чувство свободы и вседозволенности, от которого у меня все словно смерзлось в груди - таким жутким и пугающим мне это показалось. А еще какое-то не то злорадство, или даже мстительная радость. Это она чувствовала, ловя маньяков на живца? Осознание, что только ты контролируешь ситуацию и что человек перед тобой в твоей полной власти.
Кё, учащенно дыша, обхватила мои бедра ногами, я ощутил ее руку, скользнувшую по животу поверх пряжки ремня, и внезапно я себя увидел словно со стороны. Пьяного распаленного дурака, который решил отомстить своей девушке, использовав для этого другую наивную девчонку.
Я чуть отстранился и посмотрел на Кё расширившимся глазом. Растрепанные волосы, вспухшие губы, слегка размазавшаяся по щекам тушь, обнаженная грудь под полустянутым бюстгальтером, моя собственная рука, воспринимавшаяся словно что-то чужеродное, сжимавшая эту самую грудь.
Меня бросило в холодный пот. Что же я... что же я творю... Я никогда так... с Шики... Эта ирреальность происходящего, ощущение неправильности - руки привыкли к другому телу.
И раздавшийся чужой голос вместо тихого охрипшего голоса Шики чуть ли не заставил меня вздрогнуть.
- Что? Всё нормально? - сдавленно спросила Кё, глядя на меня снизу вверх. Я перехватил ее руку, пытающуюся ослабить ремень на джинсах.
- Извини. - я отстранился. Девшука было потянулась ко мне, но я смахнул ее руки с себя, почти оттолкнул, и выпрямился, сморщившись от накатившей боли от ребер. Никогда в жизни я не чувствовал себя более жалким и мерзким. Кё смотрела на меня непонимающим, полным растерянности и обиды взглядом, а я словно видел на ее месте Азаку. Именно к этому приравнивалось то, что я чуть не сделал. Предательство. Подлость. И я осознавал, что тяжесть этого греха я бы просто не выдержал. Откуда-то я это знал. Нервным движением я взъерошил влажные волосы, словно в тщетной попытке вернуть себе способность рационально мыслить. Жар уходил из тела вместе с болезненным возбуждением, и я чувствовал, что мое лицо заливает краска стыда.
- Я и на трезвую-то голову не могу собраться с мыслями, так еще и напился... Идиота кусок... - я отвернулся от Кё, не в силах видеть ее... такой. Словно жертву несостоявшегося изнасилования.

Кё смотрела пустым взглядом в потолок, словно не верила в то, что только что произошло. Да я и сам не верил. Прижав ладонь к пылающему лбу, я так же отрешенно, как и она, смотрел на девушку, на ее руку, потянувшуюся к обнаженной груди, на приоткрывшиеся в беззвучном вздохе припухшие губы. И отвел взгляд, потому что у меня самого внутри все скручивало от подавленного возбуждения.
- Да брось. Девушка не против, - послышался пьяный смешок. Кё с трудом села, даже не думая прикрываться, и потянулась ко мне.
- Перестань... - пробормотал я, но девушка уже прижалась ко мне всем телом, обнимая за шею. Я зло стиснул зубы. Да она что... не понимает?! Мне даже захотелось дать ей пощечину, чтобы она перестала себя вести так... так...
- Будь проще, братишка. Секс - не повод для знакомства, а мы так даже уже и познакомились... - и в подтверждение своих слов она лизнула мое и без того красное от стыда ухо.
- Хватит нести чушь! Ты же не шалава какая-то! - не подрассчитав силы, я грубо отпихнул ее и замер от испуга с приоткрытым ртом, когда Кё отлетела в другой конец дивана и непонимающе-уязвленно уставилась от меня. - ты.. ты же понимаешь... так не должно быть, - прозвучало жалко. Я действительно так не считал. Кё пыталась казаться раскованней и прожженней, чем она была, но я уже достаточно узнал ее, чтобы знать - это не так. Дьявол... да что же со мной творится?..

Кё так резко села, что мне показалось, что она сейчас слетит с дивана. Я инстинктивно дернулся, сам еще не решив, хочу ли я удержать ее, если она потеряет равновесие, при этом сам чуть не свалился с дивана, но в последний момент убрал руки. Не стоит. Ее лицо жалко искривилось, как у маленького обиженного ребенка, неуклюжим движением она прикрыла грудь майкой и попыталась подняться, снова чудом не загремев на пол.
- Ладно... Мог бы и... Вот дерьмо! - ее лицо пылало от стыда, подтеки туши под глазами напомнили мне гепарда в зоологическом саду. Я открыл рот, чтобы что-нибудь сказать, но не нашел слов, каких говорят в подобных воистину ДЕРЬМОВЫХ случаях. Во рту все склеилось от слюны, словно я хлебнул дегтя. Да и по вкусу она напоминала деготь - горькая, липкая...
- Эта стадия не была запланирована. Черт-черт-черт. Чувствую себя просто куском дерьма... Спасибо.
Бойкая барменша, сильная, уверенная в себе еще полчаса назад, сейчас была раздражающе нелепой и жалкой, что хотелось все же дать ей эту пощечину, заставить прийти в себя, не выглядеть такой униженной и слабой. А потом дать по морде себе.
Что я и не замедлил сделать, но промазал, засветил по дужке очков, которые с меня тут же слетели куда-то на диван, мои пальцы бесполезно цапнули пустоту. Вот идиотина...
- Ладно. Я пойду умоюсь, а ты... А ты, что хочешь, то и делай, - она отошла от дивана, и я все же не смог сдержаться. Я рванулся, охнув от боли в ребрах, и поймал ее за руку.
- Прости... правда, прости... я... - заплетающимся языком понес я. Неясные контуры ее лица без очков искажались и оплывали, как восковая свечка. Не найдя слов, я на четвереньках подобрался к противоположному подлокотнику и, неуклюже сложив руки для извинений, склонил голову. Я не знал, что говорить, мне было мучительно стыдно и погано. Почему-то меня даже не волновало, что меня могут в таком состоянии выставить на улицу, мне просто хотелось вымолить прощение у этой девушки, с которой я поступил гадко.

Кажется, наклониться так было не самой лучшей моей идеей - меня повело так, что я чуть не свалился ничком. Даже стоило мне закрыть глаза, ощущение карусели никуда не девалось. Хорошо хоть мигрень прошла... Впрочем, что из совершенного мной  за последние несколько дней было в принципе хорошей идеей?..
Слова Кё доносились словно из неведомой дали. Забить? Забыть?.. Я с трудом выпрямился, пытаясь сфокусировать взгляд на лице девушки. Перед глазами все плыло настолько, что я в первое мгновение запаниковал, зашарив ладонью по лицу, как слепец, перепугавшийся за свой единственный глаз. А, ну да... очки же слетели. Я неуклюже развернулся, шаря по дивану в поисках очков, в итоге их не обнаружил и рассудил для себя, что лучше поискать их завтра, при свете дня. Тем более что Кё призвала меняк тому, чтобы вроде как обо всем забыть и ложиться спать.
Хлопнула дверь ванной. Оставшись один, я еще слабо повозился, все же надеясь обнаружить очки, потом вспомнил, что решил этим заняться утром, и сполз с дивана на пол, потому что диван был чужой постелью. Да и мне хотелось только одного - поскорее лечь и забыть обо всем. Пошарив по дивану, я сгреб одну из диванных подушек и вытянулся за чайным столиком под окном. Кажется, мне уже на все было плевать...
Больше всего на свете я бы хотел не просыпаться. Или проснуться в нашей квартире, с мурлычащей Кодзуми под боком и понять, что это был лютый привидевшийся мне кошмар. Что вся та абсурдная мерзость, которую я творил, была всего лишь сном...
Но это было.
Я с трудом разлепил ресницы, скривившись от яркого солнечного света, падающего из окна. Сказать, что мне было плохо, значило ничего не сказать. А ведь я думал, что хуже, чем тогда, после драки, когда Кё вытащила меня из мусорной кучи в подворотне, быть уже не может. Оказыватеся - может.
Пошевелиться было плохой идеей. Виски сжало настолько, что у меня потемнело в глазах, а к горлу подкатил рвотный спазм, вынудив меня зажать себе рот.. Чтоб я еще когда-нибудь пил так крепкий алкоголь...
Подавив приступ тошноты, я все же закашлялся от привкуса желчи во рту и попытался сесть. Нет, все же плохая идея. Явно плохая... Зажав рукой живот в слабой надежде, что круговерть там прекратится, я откинулся обратно на диванную подушку и прислушался. В квартире было тихо, видимо, Кё еще не встала.

- Ты как? Жив?
Я с трудом приоткрыл глаз, сморщившись от яркого света, падающего из окна. Я бы с радостью еще поспал, а лучше бы впал в кому на всю оставшуюся жизнь. Кое-как повернувшись, я посмотрел на мутный силуэт Кё на диване и снова вспомнил.
- Да, скорее жив, чем мертв... Скажи, там на диване ты не находила моих очков? - вздохнул я, представляя, как выгляжу со стороны, и, пожалуй, к зеркальным поверхностям сейчас лучше не подходить. Я снова попытался сесть, помогая себе руками. Голова кружилась, тошнило так, что мне стоило определенного мужества занять вертикальное положение.
Рука уперлась во что-то мягкое. Я на автомате сгреб его и поднял, поднося к лицу. Какая-то игрушка. Заяц пушистый, похоже, судя по крою. Посадив его на столик, я попытался подняться, но ребра опять прострелили болью, что я плюхнулся обратно. Нога, ребра - чертова развалюха, блин.
- Ох и хреновый же с меня учитель... Столько пить не стоило. Да, совсем — я бы даже сказала: "категорически" не стоило! - продолжала Кё, которой, похоже, было так же плохо, как и мне. Я попытался вспомнить, что было вчера, но стоило мне зацепиться за какую-то мысль или образ, у меня словно коротило в мозгах - головная боль усиливалась и без того неясные воспоминания расползались в безобразную кашу.
- Просто вон та бутылка явно была лишней.
- Растворить тебе аспирин? Или хватит кофе? - великодушно предложила Кё, и я благодарно, насколько позволяла моя распухшая физиономия, улыбнулся.
- Аспирин и кофе. Я никогда не пил до такого состояния. Мерзкое ощущение... - признался я и передернулся, вспомнив, что мне отчасти это похмелье напоминало. А напоминало оно мне действие наркоты.
От одной только мысли меня зазнобило, и я обхватил себя руками, словно пытался согреться.