Я уже действительно собралась подремать и поваляться в постели, когда услышала неуверенный голос, зовущий меня. Кажется, поспать не получится. Честно говоря, я даже не знала, как мне после того разговора в столовой вести себя с подругой. Фуджино была влюблена в пастора, который явно вел агитационную работу против нас с Шики и который санкционировал все эти зверства. Но Фуджино все равно оставалась моей подругой и союзником. Поэтому я понимала, что нам все же нужно поговорить.
- Нет, не сплю, - подтянувшись повыше на подушках, я посмотрела на подругу. Вид у нее был бледный и какой-то подавленный. Впрочем, похоже, целью ее визита было не только проведать меня.
- Мессу? - я наморщила лоб. - Думаю, Раттенфэнгер уже понял, что я не любительница его речей да и отклика в моей душе они явно не находят.
Но ведь зачем-то он поручил привести меня. Вряд ли затем, чтобы я понаслаждалась его словесными экзерсисами.
Собственная догадка неприятно поразила меня, и я напряглась.
- Хорошо, Фуджино-тян, мне уже действительно намного лучше, поэтому я схожу на эту мессу, - покладисто согласилась я.
Откинув одеяло, я довольно резво поднялась и, стягивая на ходу ночную рубашку, направилась к тумбочке, где лежали мои вещи. Синяки, оставленные Кого, благодаря чудо-мази Марии-сан, сошли, лишь на плече чернел кровоподтек, куда прилетел кулак этого ублюдка. Отвернувшись от подруги, я начала одеваться. Но стоило мне застегнуть белье, я вновь вспомнила ощущение своих грудей в его горячих ладонях и чужую слюну у себя на коже. Передернув плечами, я застегнула новое чистое платье, подобранное мне по размеру. Кажется, я еще долго буду вспоминать это мерзкое ощущение унижения и беззащитности.
Я удивленно обернулась на слова Фуджино. Признаться, я не ожидала. Думала, что придется убеждать ее. Но Фуджино сидела такая потерянная, с болезненным видом, что я не сдержалась и, подойдя, обняла ее.
- Все очень сложно. Но, кажется, далеко не всем нравится происходящее здесь. Знаешь, если пастор тебе будет говорить, что я чуть не спалила комнату из-за своей силы, которую не в состоянии контролировать, не верь. Я защищалась и наоборот, еле сдержалась, чтобы не превратить Кого и его ублюдков в головешки. Этот подонок пробрался ко мне в комнату, пока я спала, - я провела пальцами по густой челке подруги. Почему у нее такой изнуренный вид? - Фуджино-тян, ты здорова?[NIC]Kokutou Azaka [/NIC][AVA]http://sd.uploads.ru/t/06EUh.jpg[/AVA][SGN]Запреты для того и существуют, чтобы их нарушать[/SGN]

Я лишь вздохнула. Пастор был нашей больной темой. Я уже даже не старалась разубедить подругу в том, что этот вивисектор творил с детьми. Если бы она посмотрела на Томо, как я увидела его в тот раз, то она бы так не говорила. Видимо, придется для успокоения души подруги сходить на это культмероприятие и дать всем понять, что я пай-девочка и слушаюсь того, что мне скажут. Мне важно было выглядеть покорной, пусть даже в душе это было не так. По крайней мере, может, меня не будут беспокоить. Хотя, боюсь, дело тут было в другом... У пастора появилась новая фаворитка. И именно из-за нее меня тут разместили со всем возможным комфортом. Мерзко это было все... Шики с тех пор так и не зашла ко мне. Видимо, оставалась верна своему решению.
Фуджино было нехорошо. Я осеклась и чуть отстралилась, внимательно и серьезно посмотрев на свою подругу. Она выглядела изможденной и больной, когда как я напротив чувствовала себя отдохнувшей со свежим приливом сил. Неужели это так вынужденная изоляция и сон действуют? Нет. Я не уверена. От моего взгляда не укрылось, подрагивают ее руки, лежащие на коленях. Я накрыла ладонью ее пальцы и ободряюще сжала.
- Я не дам себя в обиду, Фуджино-тян, - улыбнулась я, глядя в глаза подруги. - и я не позволю этим малолетним ублюдкам никому навредить. Кого хорошенько зажарился и получил по заслугам. Мне только мерзко и страшно от одной мысли, что он мог проделать такое с кем-то из воспитанниц, с теми, кто не может за себя постоять. Знаешь, я в тот момент подумала о тебе, что я - не ты, я не обладаю такой чистотой и силой духа и не смогу это пережить, как ты.
Присев на край кровати, я приобняла Фуджино за плечи. Ее состояние меня тревожило. Оно и так было подавленным из-за множества противоречивых чувств, но мигрень просто так не возникает.
- А как он тебе помогает? Никогда не думала, что передо мной станет вопрос контроля своей силы, - так, между делом проговорила я. - Обычно мне приходилось прикладывать усилия, чтобы вызвать пламя, а после превращения в живой факел мне слегка не по себе.
И тут я почти не лукавила.
- Ты говорила, что твой учитель Аозаки Токо-сан? Она же дает распоряжения Рёги-сан, да? - спросила вдруг Фуджино.
Я приподняла бровь. К чему это она?
- Дает нам обеим. Нас указания касаются в равной степени. А почему ты спрашиваешь? Если о том - приказывали ли Шики кого-нибудь убить, то - нет, такого указания не было.[NIC]Kokutou Azaka [/NIC][AVA]http://sd.uploads.ru/t/06EUh.jpg[/AVA][SGN]Запреты для того и существуют, чтобы их нарушать[/SGN]

- Я так и знала, что это психологическое, - я тревожно смотрела на подругу, которой стоило огромных трудов сказать мне эти слова. - Знаешь, наверное, я не права. Какие бы цели ни двигали пастором, но к тебе он действительно добр. Наверное, он понимает, что ты чувствуешь, потому что привык иметь дело с такими, как ты и Шики. Фуджино-тян, что бы ты ни говорила, ты - самый чистый и искренний человек, из всех кого я знаю, - я не сдержалась, протянула руку и погладила подругу по щеке. В ее взгляде опять застыло страдание и едва сдерживаемая боль. Как же мне хотелось стереть с ее лица это выражение, чтобы Фуджино-тян могла улыбаться вместе со всеми девчонками, чтобы ее тревоги и страхи забылись. Но разве можно такое забыть?
- Не говори так. Это не зло в вас скрыто, вы просто другие. Не вы сами стали такими, а ваши кланы, семьи, создали такие условия, в которых такие, как ты, стали изгоями. Если уж даже восьмилетний мальчишка-полудемон набрался мужества использовать свою силу, чтобы защитить тех, кто ему дорог, то ты и подавно сможешь.
По правде, я думала, что знаю почти все про историю Асагами Фуджино, но кое-о-чем Токо мне благоразумно говорить не стала. И теперь я понимала почему.
Кровь прилила к моим щекам, покрасневшим от гнева, пальцы против воли сжались в кулаки. Собственные родители заказали устранить своего ребенка. Как так можно?! Чертовы ублюдки, растящие из своих детей монстров, ни во что не ставят их чувства, не оставляют им ни шанса.
- Нет. Им для Шики стал Микия, - покачала я головой, чувствуя, что у меня сжимается сердце при мысли о брате. - Аозаки-сан, вроде бы, учила Шики использовать ее приобретенную способность, но, по-моему, эта женщина с того самого момента, как проснулась после комы, уже прекрасно знала, что ей делать. А Микия обратил ее внутреннюю тьму в свет, убедил ее поверить в свои силы. Поэтому, - я взяла Фуджино за руки. - я буду верить в тебя и в твой свет, и твои родители еще пожалеют, что так глупо и трусливо отказались от тебя. Пойдем?
Держа Фуджино за руку, я пошла к двери. Я понимала, что, как бы я ни хотела, я не смогу стать для Фуджино тем светом, что стал для Шики Микия, но я лишь надеялась, что у пастора хватит ума и такта не предать Фуджино, не причинить ей еще больше боли, которая может трансформироваться в ярость и выплеснуться на окружающих людей.
Мы вошли в церковь вместе. С первого взгляда на собирающихся к мессе детей, подростков, я ощутила какое-то нарастающее чувство дисгармонии и ощущение неправильности. В них было что-то неправильное, необъяснимое... Я не могла понять, что именно, ведь ничего не изменилось. Но моя интуиция, не раз выручавшая меня, твердила мне обратное. Остановившись у заднего ряда скамей, я напряженно оглядывалась в попытке отыскать Шики.[NIC]Kokutou Azaka [/NIC][AVA]http://sd.uploads.ru/t/06EUh.jpg[/AVA][SGN]Запреты для того и существуют, чтобы их нарушать[/SGN]

Зал собора постепенно заполнялся. Я заметила мелькнувшую в толпе рыжеволосую макушку Томо, не отходившего от своей спасенной возвращенной подруги. Потом увидела сидящую впереди Марию-сан. Магичка-врач что-то перебирала в руках. Как мне показалось - тасовала карты, но это был абсурд - зачем ей сюда на мессу их обожаемого пастора проносить запрещенные к распространению и подлежащие изъятию игральные карты.
Асагами тем временем подошла к пастору поприветствовать его. Я замерла в нескольких шагах от кафедры, как вдруг в мое плечо стальной хваткой впились чьи-то пальцы, рывком разворачивая меня. А учитывая, что схватили меня аккурат за заживающее после удара Кого плечо, то я едва сдержала вскрик.
На меня смотрели внимательные и обманчиво спокойные глаза Шики, которая вынырнула из общей толкучки как акула из темной воды. И под этим взглядом, еще не слыша ее вопроса, я подавила желание съежиться и откинуть ее руку, причинявшую мне боль.
- Скажи мне, что с Микией, Азака.
Я почувствовала, что кровь отхлынула от моего лица, горло сдавило от подступающей паники. Кажется, Шики правильно поняла все мои недомолвки, замалчивания и сделала единственный и он же правильный вывод.
- Он… жив. - казалось, последние слова дались ей через силу. Шики скорее утверждала, чем спрашивала, жадно и пронизывающе глядя мне в глаза. И мне очень явственно подумалось, что скажи я "нет", я тут же повалюсь со вспоротым горлом. Потому как тогда Шики уж точно будет нечего терять.
- Мне больно, пусти, - не выдержала я, схватившись за запястье Шики, продолжая смотреть ей в глаза. - Шики, ну я же говорила тебе... не надо тут... давай хотя бы выйдем.
Мне стало страшно. Я не знала, что говорить Шики. Токо велела любой ценой удержать Шики от этой правды.[NIC]Kokutou Azaka [/NIC][AVA]http://sd.uploads.ru/t/06EUh.jpg[/AVA][SGN]Запреты для того и существуют, чтобы их нарушать[/SGN]

Мои губы дрогнули. Нет, я не боялась Шики. Я была уверена, что она не причинит мне вреда, даже если разозлится, несмотря на наши все прошлые разногласия. Может быть, раньше мы были врагами, но здесь, в этой лаборатории-лагере смерти я поняла, насколько мы с Шики похожи и как же я заблуждалась раньше. Мы обе любим Микию и ради него нужно задвинуть эту глупое соперничество подальше.
- Я боюсь ЗА тебя, - отрывисто бросила я и перевела взгляд на возвышение, где стоял пастор, развернувшийся к нам всем корпусом и внимающий нашему разговору. Да что пастор, казалось, все в этом зале выставили в нашу сторону уши и взгляды были прикованы только к нам, словно к актрисам третьесортного театра, неумело закатывающим драму. Кажется, Шики тоже почувствовала эту театральность и посмотрела на меня растерянно. Ожесточенное еще мгновение назад ее лицо разгладилось, и я увидела промелькнувший в ее глазах страх.
Я поняла, что тянуть больше нельзя.
И тут неожиданно вмешался пастор. Я с готовностью подалась к Шики, двинувшейся ко мне, но Раттенфэнгер шагнул между нами, отгораживая меня от Шики. Я, едва достававшая ему макушкой до плеча, только что не ткнулась носом в его рясу на спине.
- Вы бледны, фройляйн. Вам следует присесть. Я не расслышал, о чем шла речь, но  мне кажется, я знаю, что могло вас так расстроить. Мне очень жаль, что с вашим женихом произошло несчастье. Примите мои соболезнования. И вы тоже, фройляйн Кокуто, - сочувственно проговорил пастор, достаточно громко, чтобы окружающие его услышали.
У меня внутри все смерзлось в глыбу льда, а в глазах потемнело от ужаса. Да что же он...
- Шики! - я попыталась отпихнуть Раттенфэнгера, но он сдвинулся в сторону, не позволяя мне пробиться к ней.
Лицо Шики омертвело. О боже, да что же этот ублюдок несет?!
- Не вините ее, фройляйн, она поступила так из глупости, а не из злых побуждений… Но я не буду вас останавливать, если вы захотите отомстить.
- Да что вы знаете?! - моя рука, упершаяся в спину пастора, оставила прожженный след в сутане немца, и тот невольно отпрянул от меня, видимо, вспомнив, что после этого может последовать.
Взгляд Шики и пастора был прикован к кудрявой докторше, торопливо пробиравшейся к выходу между рядов. От слов пастора на этот раз уже и во мне все оборвалось. Так это... она? Бецалелль?.. Женщина, сделавшая с Микией такое?
Которую пастор решил прилюдно казнить перед всеми руками Шики, в эту секунду похоронившую Микию и смотревшую на его убийцу, которую к ней почти волокла сестра Гретхен. Я даже не поняла, откуда в руке Шики появился нож, и осознала, что сейчас случится непоправимое. То самое, чего Микия боялся все это время, от чего хотел спасти Шики и от чего я должна уберечь ее любой ценой.
На свой страх и риск я схватила Шики за рукав кимоно, рывком разворачивая ее к себе от Лелль.
- Прости меня! - выпалила я, уже откровенно наплевав на окружающих зрителей. - Что я солгала тебе, недоговаривала... С Микией действительно случилось несчастье, мы поняли это слишком поздно, когда процесс зашел слишком далеко. Но он жив. ЖИВ, - повторила я, глядя в глаза Шики. - Алхимичка наложила на него какие-то чары, ложный исток, как с тем мастером-масочником. Токо-сан погрузила его в сон, чтобы замедлить процесс, а сама ищет способ вытащить эту дрянь из него, - я посмотрела на мертвенно-бледное лицо Бецалелль через плечо Шики и встретилась с магичкой взглядом. Я почувствовала, что губы мои жалко подрагивают и кривятся от боли и ненависти к этой женщине, отнявшей у меня брата. И как бы я ни хотела, чтобы она получила по заслугам, я не хотела, чтобы Шики замарала о нее свои руки.
Над головой раскатиство и гулко прокатился раскат - иначе я не могла его назвать - колокола, от которого у меня сдавило виски и подкосились ноги. Звук показался мне оглушающим, проходящим сквозь все мое тело и неописуемо мерзким.[NIC]Kokutou Azaka [/NIC][AVA]http://sd.uploads.ru/t/06EUh.jpg[/AVA][SGN]Запреты для того и существуют, чтобы их нарушать[/SGN]

От гремящих над самой головой колоколов мне стало дурно. Я всегда считала, что колокольный звон гармоничен, что он не может так воздействовать на разум и психику. Но удары этого колокола были невыносимыми. Такое чувство, словно этот резонанс заполнял все вокруг, сотрясая мое тело и отдаваясь гулом в голове. Мне стало так плохо, что меня почти затошнило.
Этим и воспользовались подручные пастора - двое молчаливых немцев, которых я видела в больничном крыле. Один обхватил меня поперек туловища, прижав руки, и оттащил от Шики, а второй встал перед нами, как живой щит, словно я могла помешать тому, что должно было случиться. А Раттенфэнгер ликовал. В его темных глазах пылал такой триумф, что это можно было принять за возбуждение. Он думал, он добился своего, победил. Сломил самого опасного и могущественного своего врага, способного обернуть свои силы против него.
Я завопила от бессильной ярости, брыкаясь и извиваясь в цепких руках мага, бессильно суча в воздухе ногами, - схвативший меня был значительно выше, вдобавок поднял меня в воздух, лишая опоры и возможности сопротивляться в полную силу. Другой стал чертить прямо в воздухе тлеющие и тут же растворяющиеся печати. Вот дьявол! Если их не остановить, меня может парализовать, убить - да что угодно! После того, как я выступила против Раттенфэнгера, подожгла комнату и чуть не спалила малолетних ублюдков, меня наверняка считают опасной. Не такой, как Шики, но все равно. Барахтаясь в руках державшего меня мага, я дотянулась ногой до его подельника и ощутимо залепила по нему туфлей. Тот споткнулся и чуть не полетел на пол от неожиданности, грязно выругавшись на немецком. Последний его незавершенный знак с шипением растаял дымком. Заклинание я сорвала.
Перчатка была у меня в кармане платья. Я поклялась себе не использовать свою силу без сдерживающих факторов, я боялась, что снова превращусь в живой факел и могу навредить окружающим. Но сейчас некогда было думать о перчатке. Колдовство нужно было немедленно прервать, иначе может пройзойти что-нибудь ужасное. Я видела, как Шики открыла глаза, переливающиеся демонической синевой - она активировала свой "смертельный" взгляд. Она не станет плясать под его дудочку, не станет! Я верю в нее, верю Рёги Шики, в то, что она примет правильное решение, ради Микии, ради Томо, ради себя, в конце концов!
По рядам зрителей прокатился вздох и нарастающий гул, когда Шики вместо того, чтобы убить выставленную перед ней как овцу на закланье Бецалелль, ударила ножом в живот себя. Где-то в толпе прозвучал истошный детский крик, я видела проталкивающегося сквозь плотные ряды Томо - его рыжеватая макушка мелькала где-то в проходе между скамей.
ДА!!! Нужно было видеть, как вытянулось лицо этого клятого кукловода, когда Шики, живая и здоровая, встряхнулась как ни в чем ни бывало и взмахнула перед стоящей алхимичкой ножом, не коснувшись ее. Я не знала, что Шики сделала, но почему-то была уверена, что она разрушила что-то, что сдерживало Лелль, потому что алхимичкка круто развернулась и так пихнула старую ведьму в грудь, что Гретхен едва кубарем не полетела на пол.
Извернувшись, я врезалась затылком в подбородок державшего меня магом. Кажется, искры от боли посыпались из глаз у нас обоих, но не ожидавший такого грубого и банального приема немец ослабил свою хватку и уронил меня на пол. А я, едва коснувшись ногами пола, тут же хватанула его удерживающие меня руки. Подоспевший ему на помощь приятель тут же шарахнулся от нас, как от чумных. Кажется, он понял, что за этим последует.
- Гори! - выпалила я, вкладывая в свои слова материальный образ, и его рукав загорелся, быстро охватывая его всего. Немец истошно завопил и выпустил меня из захвата. Его подельник рванул к нему, явно струсив связываться со мной. Воспользовавшись этой заминкой, я уже натягивала перчатку.
Я еле успела подхватить отброшенную Шики Фуджино. Та выронила свою трость, переступила так неуклюже, что не подхвати я ее - упала бы навзничь. Подруга выглядела оглушенной, вслепую хватала воздух перед собой рукой, словно не отдавая отчет в своих действиях, но я в этот момент смотрела только на Раттенфэнгера, схватившего одну из девушек-сестер. От ужаса у меня перехватило дыхание, когда я как в замедленной съемке увидела, как ее белое, беспощно открытое горло пересекает алая полоса, раскрывающаяся как чья-то безумно ухмыляющаяся алая пасть, а белый воротник платья окрашивают багровые струйки, превращающиеся в потоки хлещущей артериальной крови...
О боже...
Кровь все же пролилась. Я почти ощутила сконцентрировавшуюся в этом зале концентрацию дикого первобытного зла и жажды убийства и новой крови. Как от одной искры занимается пожаром сухая трава в степи, так и пролившаяся кровь невинной жертвы повлияла на воспитанников пастора. Я видела их изменившиеся лица, безумные жестокие глаза и, кажется, поняла, о чем все время толковали Шики и Томо.
Обратный импульс накрыл почти всех находившихся тут полукровок и охотников - всех, кто когда-либо сопротивлялся той древней разрушительной силе, что превращала людей в чудовищ.
- Азака, приведи Асагами в чувство. Магия Раттенфэнгера — красные звуковые нити, они тянутся к ее голове, рукам и ногам, он сделал из нее марионетку. Если она нам не поможет… - отрывисто бросила Шики, застыв рядом с нами, словно напружинившаяся к прыжку пантера. Я в ужасе перевела взгляд на подругу, пребывавшую в каком-то ступоре. Оглушенную.
Звук... Все это время... Проповеди, слова, интонации - вот, что за сила была у этого кукловода... Так значит, и колокола тоже...
Додумать я не успела. Мне показалось, что потолок над головой раскалывается. Задребезжали витражи, завибрировал пол. Вместе с Фуджино я повалилась на пол, едва удержав Асагами, чтобы она не расшиблась. То, что было раньше, показалось мне бубенчиком на шее какой-нибудь кошки. Эти колокола гремели все разом и с такой силой, что, казалось, от этой какофонии можно сойти с ума.
Кричать я не могла, я даже собственного голоса не услышала. Я видела, как Шики повалилась на колени, сжимая голову руками, словно та сейчас лопнет как переспела дыня, видела, что то же самое настигло детей и прочих магов. Устояла лишь одна алхимичка. Та что-то прокричала - я видела по губам - и, рухнув на колени, ударила ладонями в каменный пол. От ее рук по камням, как круги по воде, разбежались тлеющие вязью узоры. Барьер. Сдерживающий барьер. Гром колоколов стал как будто тише, но я видела, что алхимичка вся побелела, на лице выступили крупные капли пота, а барьер уже растекался по витражам, разбегаясь уже по потолку.
Мы встретились с ней взглядами. Губы ее двигались, но я все равно не разобрала ни слова.
- Фуджино-тян! - я встряхнула подругу за плечи в попытке привести в чувства. Я не видела тех нитей, про которые говорила Шики, но если уж невидимые глазу феи так чудесно горели, то, может, и на чужую паутину из враждебной магии тоже подействует. Закрыв глаза, я вслепую начертила в воздухе расплывчатую пылающую руну. Саккумулировав в ней как можно энергии, я отпустила ее.
От бахнувшего взрыва меня откинуло на спину, на меня тяжело плюхнулась Фуджино, которую я все так же обнимала одной рукой. Высвобожденная энергия огненной руны полыхнула огненным шаром вокруг нас, заставив отшатнуться подручных пастора.[NIC]Kokutou Azaka [/NIC][AVA]http://sd.uploads.ru/t/06EUh.jpg[/AVA][SGN]Запреты для того и существуют, чтобы их нарушать[/SGN]

Фуджино слабо пошевелилась в моих руках и с трудом приподнялась. Вид у нее был более осмысленный, только стремительно становящийся напуганным. Она увидела, что за вакханалия творится вокруг и все поняла без лишних объяснений. Да, ей будет очень больно, когда она поймет, что пастор использовал ее и манипулировал, сыграв на ее чувствах и доверии. Но сейчас мы должны сражаться.
Я с трудом поднялась на ноги, озираясь по сторонам. Дышать стало чуть легче да и грохот набатов уже не так гремел над головой, заполняя вокруг все пространство.
Неожиданно вокруг моей шеи что-то обвилось, словно струна, больно врезавшаяся мне в горло. Я даже вскрикнуть не успела, как меня сшибло сильнейшим ударом с ног. Я полетела спиной на каменный пол, и от удара из меня чуть дух не вышибло. Бессильно царапая пальцами шею в тщетной попытке зацепиться ногтями за удавку, душившую меня, я сдавленно вскрикнула от боли. А один из магов Раттенфэнгера с упоением дернул на себя тончайшую прочную, как стальной трос, нить, потащив меня по полу прямо в гущу сражающихся.
Тут бы мне и конец, если бы его не сбило с ног тяжеленное кресло пастора. Я жадно хлебнула воздух и вскочила, сжигая все следы этого мерзкого присутствия на себе. Поднявшись, я встретилась взглядом с Фуджино, стоявшей передо мной с перекошенным лицом. Она протягивала ко мне одну руку, другая была вытянута к залу. Тяжеленные скамьи, дрожа и вибрируя в воздухе, взметнулись перед разъяренными обезумевшими детишками, отрезая их от помоста, где и разворачивалось все действие.
Сквозь грохот колоколов послышался яростный крик Шики, нацелившейся на самого пастора. Да, она права. Взгляд мой скользнул на Бецалелль, из последних сил удерживающую уже распадающийся барьер, и я поняла, что медлить нельзя.
- Я разберусь с колоколами! - схватив подругу за предплечье, я повернулась к перекрытому выходу из зала. Таааак... Надо добежать до дверей и...
Словно в ответ на мои мысли управляемые Фуджино скамьи начали сдвигаться, прижимая визжащих и рычащих в пылу сражения обезумевших детей к стенам или другим скамьям. Глубоко вздохнув, я сорвалась с места и припустила бегом через зал, лавируя, отскакивая, где-то перепрыгивая, чуть ли не падая, но все равно успевая увернуться от нацеленных на меня атак. Кажется, я никогда в жизни не бегала такой экстремальный кросс.
- AzoLto!! - выпалила я, вынося огненным шквалом запертую дверь, и с шумом вывалилась в коридор. Здесь было потише, холодный ветер гнал высохшие листья, трепал мои волосы и подол платья. Мне надо попасть на колокольню... Лестница наверх нашлась быстро, но бежать вверх было тяжко, чертова юбка, отсыревшая от влажности путалсь между ног, пока я в сердцах не разорвала подол чуть ли не до пояса. Вот так, другое дело. Оскальзываясь на осыпающихся ступенях старой винтовой лестницы, я бежала вверх, жадно хватая губами холодный воздух. И чем выше я поднималась, тем тяжелее становилось бежать, тем сильнее сдвигались вокруг стены и становились выше и неровней ступени. И тем громче, надрывней и жутче в замкнутом пространстве звучал грохот колоколов.
Наконец я чуть ли не с разбега уперлась головой в запертый люк. Уперевшись в него руками, я выкрикнула усиленную огненную формулу. Люк с грохотом взорвался, словно пробка из-под шампанского, и я выглянула из образовавшейся дыры.
Мое сердце тут же подскочило куда-то под горло, а желудок скрутило в тугой узел тошноты и спазма.. Ветер раздул мои волосы, больно хлестнувшие мне по глазам и лицу, и я на несколько жутких долгих мгновений задохнулась холодным ветром.
Я выбралась на продуваемую площадку, символично огороженную невысокими леерами, за которыми был двадцатиметровый обрыв. От одного взгляда вниз, у меня сердце в пятки уходило и начинала кружиться голова, а если прибавить грохочущие прямо у меня над головой колокола, то становилось вообще ужасно, мне пришлось призвать всю силу воли, чтобы не сбежать оттуда, как поджавшая хвост псина Сео-тян.
Колокола располагались на стропилах, метрах в трех от меня. Туда вела невыносимо хрупкая, ужасно ненадежная лестница. Но отсюда я до верхних колоколов просто не достану. Это я прекрасно понимала.
Задыхаясь на холодном ветру, беспомощно жмурясь, когда по щекам больно секли мои намокшие от сырости волосы и чтобы не видеть бездну у себя под ногами и вокруг, я нащупала трясущимися руками первую перекладину и осторожно наступила на нижнюю. Глубоко вздохнуть, прижаться всем телом к лестнице и ползти дальше вверх. Все выше и выше.
Мне казалось, эти несколько мгновений растянулись на всю мою жизнь. Я ползла по этой лестнице, меня трепал яростно завывающий на такой высоте ветер, ноги и руки то и дело скользили по старой металлической лестнице и каждый раз я почти хоронила себя. Я бы шептала молитвы, но их у меня выдуло ветром из головы, а ужасный раскалывающий голову звон колоколов не давал ни на чем толком сконцентрироваться.
Нижний колокол гремел уже на расстоянии вытянутой руки, когда я наконец набралась храбрости приоткрыть глаза. Я велела себе смотреть только ВВЕРХ. Ни взгляда вниз или вокруг. К моей цели.
Зацепившись сгибом локтя за боковую перекладину лестницы, я несколько мгновений себя уговаривала отлепиться от лестницы и начать действовать. Самый стрнашный, безумный и отчаянный момент в моей жизни - висеть на колокольне в 20 с лишним метрах над землей и пытаться разрушить эти гребаные колокола.
С трудом сложив ладони лодочкой, я вытянула их вверх, насколько было возможно, и сконцетрировалась на своем пламени.
- MezoFoLLte! - хрипло выкрикнула я и едва успела зажмуриться от ярчайшей вспышки света. От мощнейшей отдачи меня едва не сбросило с моего насеста. Но я вцепилась в эту лестницу и, визжа от невероятного напряжения и страха, продолжала извергать на колокола потоки пламени. Я вас расплавлю к чертям... Металл очень хорошо поддается огню...
Колокола в жутких металлических стонах и лязгах оборвали свой звон - верхняя часть колокольни просто развалилась. Я почувствовала, что подо мной обваливается лестница, нелепо взмахнула руками, и полетела вниз.
В эту секунду я уже простилась с жизнью, с Микией, с мамой и папой, с моими друзьями и... с доктором Сигой. Наверное, он огорчится, если узнает, что я завалила поручение Аозаки...
Пришла я в себя оттого, что в ушах стояла ватная звенящая тишина. Я на страшный миг, подумала, что оглохла и вообще умерла, но потом поняла, что лежу на спине на площадке возле выбитого люка, а меня обдувает ветер. Сверху со стропил свисали какие-то ошметки - это было все, что осталось от колоколов.
- А теперь покажите им... - сдавленно прошептала я, глядя в серое, затянутое облаками небо, и не могла уговорить себя подняться. Или же просто не могла.
Какое же это блаженство - тишина...[NIC]Kokutou Azaka [/NIC][AVA]http://sd.uploads.ru/t/06EUh.jpg[/AVA][SGN]Запреты для того и существуют, чтобы их нарушать[/SGN]

Ни в одном из своих лютых кошмаров и безумных планов по спасению из этого ужасного места Лелль не могло привидеться ТАКОЕ. Она, конечно, подозревала, что Раттенфэнгер решит использовать своих демонических ублюдков, но не думала, что прямо вот так - пробудив жертвоприношением обратный импульс. По сути, это перечеркивало всю ее работу, их исследования, потому что многие из детей от запаха и вида крови просто рехнулись и вряд ли станут уже нормальными. Таких убивают как бешеных собак, как бы это мерзко ни звучало.
Барьер купил им пару минут форы, воздействие колоколов чуть-чуть снизилось, но ненадолго. Та магия, что плел этот дудочник, была невероятно мощная, всеобъемлющая и, как и всякий звук, - повсюду, и в этом была самая большая опасность. Даже Рёги не сможет уничтожить ее везде. Это частично удалось Кокуто-тян, но ее обращение с огненными рунами было такое неумелое, что она могла больше навредить себе, нежели сделать что-то магии пастора. Впрочем... шансы были не так плохи, как показалось Лелль с самого начала. Две наследницы древних кланов, талантливая и быстро схватывающая ученица Дикой Рыжей и она сама. Действительно можно попытаться дать этим нацистским выродкам отпор. И одна из них как раз нацелилась на нее, пока она, беспомощная, сдерживала барьер.
Губы алхимички раздвинулись в бешеном злом оскале. Не отнимая ладони от пульсирующего барьера, Лелль веером сыпанула перед собой десятки пергаментов со словами активации и прокричала кодовое слово. В чем была прелесть големов, создаваемых ею, они могли менять свое агрегатное состояние и перемещаться, просачиваться, даже в мельчайшие щели и потом прекрасно себя собирали в целостное состояние. Так и сейчас - среди беснующейся толпы то тут, то там вырастали безликие фигуры, которые оттесняли рычащее и визжащее стадо тварей, бывших еще недавно детьми, от своей создательницы. Только вот с Гретхен такой фокус не прошел. Старая ведьма подошла к Лелль вплотную и стала чертить в воздухе знаки. Лелль знала, что у карги ее врожденная способность - глушить любое проявление магии, прямого воздействия, направленное лично на нее. Вскинув руку, Лелль быстрыми росчерками начертила несколько огненных рун, но они с шипением растаяли в воздухе синеватым дымком. Нет, не получится. И тогда алхимичке пришла в голову отчаянная идея.
- Алхимия - наука о преобразовании существа, ты же знаешь это, правда? - посмотрев в зло сощуренные глаза немки, прошипела Лелль и бешено ухмыльнулась, уперевшись обеими руками в пол. - Я могу изменить формулу чего угодно. Даже твоей одежды... - Лелль забормотала алхимическую формулу, быстро черкая пальцами обеих рук по камню и там, где касались ее пальцы, расцветали на каменных плитах кабалистические символы, которые сами собой стали образовывать круг вокруг застывшей от неожиданности Гретхен.
- Я не только големов могу создавать, арийская ты дрянь, - процедила Лелль, и казалось, ее рассыпавшиеся по плечами кудрявые волосы сами собой шевелятся как клубки змей, а в глазах полыхал отсвет синеватого огня с алхимического круга. Гретхен попыталась схватить ее за руку, чтобы прервать чары, но в этот момент, ее ноги, колени, ползя все выше по ее строгому черному платью, начала покрывать каменная глыба, покрывая оторопевшую немку каменным панцирем. Гретхен яростно закричала, попыталась разрушить эти чары своими способностями, но Лелль сейчас воздействовала на породу, не на нее, и камень не поддавался. Более того, камень стал плавиться, раскаляться от ползущих по нему огненных рун, которые щедро создавала разъяренная алхимичка. Гретхен визгливо закричала, добавляя свой голос к общей какафонии, извиваясь в каменном плену, пока расплавленная каменная глыба не поглотила ее полностью. Ее надрывный агонизирующий крик, и в этот момент звон колоколов резко оборвался.
От истощения Лелль тяжело покачнулась и свалилась на колени, опираясь подгибающимися дрожащими руками в свой погасший барьер и тлеющий алхимический круг. Кажется, она все свои силы потратила в противостоянии с Гретхен, а на нее наступали демонические выродки, прорвавшиеся сквозь заслон големов...

... Томо с трудом пошевелился и закашлялся. На пыльные каменные плиты выплеснулась кровь. Мальчик запоздало осознал, что это его собственная кровь, а от нахлынувшей на него боли у него свело все тело, все внутренности, словно его разрывало на части. Гремящие ужасные колокола, казалось, разрывали его тело на части, призывая лишь к одному - рвать, уничтожать, крушить, забирать чужую жизнь. Это то самое, о котором говорила Шики. И то самое, с которым он уже сталкивался и успешно боролся. Шики же верит в него.
Цепляясь за стену, кашляя кровью и зажимая мучительно болящий мокрый от крови бок, мальчишка поднялся и повел вокруг мутными от боли багровыми глазами. Он видел, как Шики яростно отбивается от магических атак пастора, который просто не давал ей приблизиться. Сердце Томо сжалось от страха и ужаса. Он видел, как брызнула кровь из распоротого плеча Шики, как на светлом кимоно на бедре проступила у нее багровая полоса, как разлетелись капли крови от пораненной выставленной перед ее лицом руки с зажатым ножом.
Одна мысль, что пастор может ранить Шики и даже убить, подбросила раненого еле шевеляющегося мальчишку и заставила его хромать быстрее к возвышению, где бились девушка и колдун. Сцепив от сильной боли зубы, Томо заставил себя выпрямиться и броситься на пастора со спины. Запрыгнуть ему на плечи, как давним големам, не получилось, не достал, поэтому Томо просто повис у него на спине, цепляясь за порванный воротник сутаны, лишая мага маневренности и запрокидывая его голову ему назад. Конечно, повалить щуплый ребенок взрослого мужчину бы не смог, но своим неуклюжим маневром Томо отвлек пастора от непрерывной атаки на Шики.
И в эту секунду маленький полудемон, сохранивший в этом кровавом безумии свою человечность и не поддавшийся обратному импульсу, ощутил, что сейчас он умрет. От новой раны ли или от заклятья мага, но ему конец.[NIC]Loew Bezalelle[/NIC][AVA]http://sf.uploads.ru/t/IxMLq.jpg[/AVA][SGN]Можно создать искусственное тело, сделать идеальную куклу и марионетку, но ни один самый гениальный маг не в состоянии наделить свое создание душой и собственной свободной волей, противоречащей своему истоку... ©[/SGN]

Выдающийся специалист нейрологии и психиатрии Киёси Сига-сенсей, тридцати пяти лет отроду, подстёгиваемый своим неуёмным воображением (воспитанным консольными игрушками и чтением различных фантастических и магических историй) и суровым наказом старой знакомой, внезапно оказавшейся ни больше, ни меньше, а самым натуральным магом, бодро бежал по многочисленным ступенькам, всё глубже углубляясь в лес на горе. Где-то там, судя по его данным должен был располагаться сиротский приют, в котором под видом волонтеров работали две девушки, тоже не совсем обычных способностей. Одну из них, Киёси Сига знал лично, и стремился спасти из этого жуткого и опасного места не только из-за ужасов, в которые она сама посвятила его не так давно по телефону, но и из совершенно глупых и романтических побуждений, в которых сам себе не отдавая отчета. Выдающиеся психиатры частенько не видят дальше своего носа. Как бы там ни было, до девушки он не мог дозвониться уже который день, из-за чего очень беспокоился и переживал, и потому, когда на пороге появилась злодейка Аозаки, он накинулся на нее с обвинениями в черствости и увещеваниями, что Азаку-тян надо срочно оттуда вызволять. На что Аозаки, пребывавшая в самом наимрачнейшем настроении, ответила, что если ему не сидится на месте, пусть сам туда и отправляется, поскольку у нее самой забот полон рот, и нужно всё подготовить к возвращению Рёги. Эта перспектива, по всему видно, ее совсем не радовала. Собственно поэтому Сига-сенсей и бежал сейчас по ступенькам в этот приют. Уже на середине дороги он услышал рев колоколов. Именно рев, по другому и назвать было нельзя, постольку он били непрерывно и так сильно, что, казалось, подрагивали деревья в лесу. Киёси охватило беспокойство, если не сказать ужас, и он прибавил шагу, хотя и так уже был на волосок от того, чтобы рухнуть от изнеможения. Когда он поднялся на последнюю ступень и ступил под последнии Тории, он увидел, как на самом верху высокой колокольни взвилось пламя. Шпиль колокольни вдруг просел и обрушился в сторону, будто его снесло ветром. Ужасающий рев колоколов надорвался и замолк, но в тот же момент Сига увидел фигуру девушки, которая безвольно упала спиной назад, куда-то в развалины башни.
- Азака-тян?! - забыв про свое зашедшееся от быстрого подъема сердце, Киёси рванул к колокольне, будто у него открылось второе дыхание. Он даже не посмотрел, что творилось в соборе, промчавшись мимо него сразу к лестнице, ведущей на колокольню. Он хорошо помнил пламя, которым Азака защетила его в том странном доме, где они искали ее брата, и потому был почти уверен, что это была она. Даже в магическом мире едва ли часто встречаются девушки, владеющие пирокинезом.
- Надо… заняться… спортом… - проговорил он, между судорожными вдохами, когда и второе дыхание стало иссякать. Наконец, добравшись до вершины, Сига-сенсей остановился, держась за стену, потом сделал еще несколько шагов к телу, лежащей девушки, и рухнул на колени, глотая горький обжигающий воздух.
- Азака-тян… - на первый взгляд девушка выглядела ужасно, но опытный взгляд врача не выявил серьезных повреждений. Киёси потянулся к ее подбородку и поверил пульс. Девочка была жива. Выдохнув, Киёси уселся прямо на пол и откинул длинную взмокшую от пота прядь. Не то от страха за Азаку, не то от перегрузки, его сердце гулко ухало в ушах.
- Жива, - пробормотал он, снова склоняясь над Азакой, - жива, моя девочка…
Прикрыв разметавшимся порванным подолом ноги девушки, он погладил ее по щеке, а потом слегка хлопнул, пытаясь привести в чувство. Тут бы сгодился нашатырь, но у Киёси не было привычки носить с собой аптечку.
[AVA]http://se.uploads.ru/t/vL7mt.jpg[/AVA][NIC]Киёси Сига-сенсей[/NIC][STA]светило науки[/STA] [SGN]...[/SGN]